Сад услаждений. Средневековый эротический трактат. Шейх Нефзави

говоря:

      «То был труд настоящего мужа».

      Затем она встала.

      Бахлул тоже встал и хотел удалиться, однако она возмутилась:

      «А мантию?!»

      Он ответил:

      «Как, госпожа? Ты мной пользовалась и желаешь награды?!»

      «Но, – отвечала она, – ты твердил, что не можешь быть надо мною из-за больной поясницы».

      «Это имеет значение, но ничтожное, – молвил Бахлул. – Первый раз – твой, следующий – будет мой, мантия будет наградой, и я уйду».

      И она улеглась, но Бахлул возразил:

      «Я не лягу, пока не разденешься».

      И она обнажилась. Ошеломляли её совершенства и прелести! Он созерцал восхитительные её бёдра, и ямку пупка, и её лоно, округлое, точно арка, и пышные груди, подобные гиацинтам. У ней была шея газели, уста были, точно кольцо, губы алы и свежи, как окровавленный меч. Зубы её заменили бы жемчуг, щёки её заменили бы розы. Смоль глаз изумляла. Брови её цвета чёрного дерева напоминали округлостью росчерк, сделанный каллиграфом. Полной луне в небесах уподоблю чело её!

      И Бахлул, обхватив её, начал сосать её губы и целовать её грудь, пить прохладную влагу из уст и покусывать бёдра. У ней затуманился взор, и она завздыхала. Он целовал её вульву, так что у ней отнялись руки и ноги. Он озирал её формы с пурпурным украшением.

      И, вскричав: «Соблазн человека!» – Бахлул стал лобзать её пылко, и упоение подступило к пределам. Схватив уд, Хамдонна упрятала его в собственную вагину.

      Он медленно двигался, а она страстно ответствовала; беспримерное наслаждение одарило их разом.

      Бахлул, встав, решил удалиться. Хамдонна сказала:

      «А мантию?! Ты обманщик, Бахлул!»

      Он ответил:

      «Ты получила своё, я – своё. Первый раз твой, второй – мой; третий – будет для мантии».

      И, сказав, он снял мантию и положил на Хамдонну, которая вновь улеглась на кушетку сказав:

      «Делай что хочешь!»

      Бахлул разместился на ней и рывком вогнал уд в вагину; он действовал, будто толок, и она двигалась встречно; и одновременно оба излились. Он, встав, ушёл, не взяв мантии.

      Негритянка сказала Хамдонне:

      «О, госпожа, разве не вышло, как я говорила? Бахлул скверный плут, от него не дождёшься добра. Все над ним насмехаются, но – Аллах! – торжествует единственно он. Ты мне веришь?»

      Хамдонна сказала:

      «Не приставай с укорами. Приключилось, что должно. Ведь на дверях всякой вульвы начертано имя мужа, который войдёт в неё правдою или обманом, с ненавистью или с любовью. Если Бахлул не был бы там упомянут, он не прошёл бы дверей моей вульвы, даже если бы преподнёс мне вселенную.

      Тут в их дверь постучали, и негритянка, спросив, кто там, слышала голос Бахлула. Хамдонна, не зная, что ему нужно, перепугалась. Служанка спросила, что он желает, и услыхала: «Воды». Бахлул выпил и выронил чашу, разбив её, после чего сел у порога.

      Он просидел там до появления мужа Хамдонны визиря великого, кой сказал: «Что ты делаешь здесь, Бахлул?» Он ответил:

      «Мой