Береговое братство. Гюстав Эмар

я повторю вам, что вы, должно быть, много страдали, если дошли до такого состояния духа.

      – А я отвечу вам, как вчера: кто знает?.. Но оставим этот разговор, который завел бы нас далеко. Вы желали переговорить со мной?

      – Действительно.

      – Ничего легче быть не может. Я беру ружье и даю вам другое; в ожидании завтрака мы настреляем рябчиков и на охоте потолкуем, согласны?

      – Очень хотел бы, но, к несчастью, это невозможно, – с подавленным вздохом сказал незнакомец.

      – Как невозможно? Почему же? Разве вы еще чувствуете утомление? В таком случае я, разумеется, настаивать не стану.

      – Нет, – покачав головой, возразил незнакомец, – нет, дело вовсе не в этом.

      – В чем же тогда?

      – Я должен покинуть вас.

      – Уже? Полноте! Вы, должно быть, шутите.

      – Нет, любезный хозяин, к несчастью, не шучу. Я уже говорил вам, что принадлежу ко двору; мои обязанности требуют моего немедленного возвращения в Толедо к королю.

      – Правда, я и забыл про это, не стану настаивать более, мой любезный гость. Войдем в дом, я велю подать вам чашку горячего молока и кусок хлеба, а там – с Богом, и в путь.

      В ту минуту, когда они вошли, Христиана с сестрой, как бы угадав, зачем мужчины вернулись в дом, ставили на стол чашки с горячим молоком, от которых поднимался густой пар.

      – Эти прелестные дети – две очаровательные волшебницы, – сказал, улыбаясь, незнакомец.

      – Это просто добрые девушки, – резко заметил лесник.

      И он прошел в другую комнату.

      – Позвольте мне, сеньориты, – обратился тогда незнакомец к молодым девушкам, но более к Христиане, – поблагодарить вас еще раз за все внимание ко мне, пока я имел счастье находиться под вашим кровом; я ухожу.

      – Уходите? – вскричала Христиана, но вдруг остановилась, покраснела и в смущении опустила голову.

      – Увы! Это необходимо, – ответил он с чувством, – и, быть может, навсегда.

      – Навсегда! – прошептала молодая девушка почти невольно.

      – Но, – продолжал незнакомец, – я сохраню в сердце дорогую память о вашем… – и, тотчас спохватившись, договорил, – о жителях этого дома.

      – Аминь! – заключил лесник, который в эту минуту показался в дверях.

      Девушки убежали, точно испуганные голубки.

      – Теперь пора и в путь, – сказал лесник, когда выпил чашку молока, приготовленную для него, и увидел, что незнакомец также кончил свою порцию.

      Ньо Сантьяго взял ружье, и они вышли в сопровождении собак, прыгавших вокруг них.

      У калитки сада стоял Педро, держа оседланную лошадь под уздцы.

      – Садитесь на лошадь, любезный гость, – весело сказал лесник.

      – Как?

      – Да ведь вы в шести милях от Толедо! Такой ходок, как вы, пешком не доберется за целые сутки, а верхом вы будете на месте как раз к выходу короля, если его величество – да хранит его Господь! – имеет привычку вставать рано.

      – Да, это правда.

      – Ну, теперь еще нет и шести. В восемь вы будете в Толедо, не особенно спеша. Полноте, не стесняйтесь со мной, мой любезный гость, и