Пуповина. Александр Варго

без сил опустился на облезлую скамью, на которой дремал старый бомж.

      – Сынок, дай два рубля, – прошамкал дед.

      – Что, тоже позвоночник на заводе сломал? – устало спросил Владимир.

      – Чего?! – наклонился к нему ближе старик, обдавая вонью давно немытого тела. – Плохо слышу я, сынок.

      – Ничего. Погода сегодня замечательная, – процедил Кузнецов.

      Он не заметил, как его кулаки сжались сами собой.

      24 апреля, суббота, 22:06

      Его выпустили только вечером, и пока Владимир добирался домой, наступила ночь.

      «Она даже не спросила, как я себя чувствую» – ожесточенно думал он, вспоминая, с каким холодом общалась с ним супруга. «Чуть не раскроила мне череп долбаной вазой! Наверняка сотрясение…»

      Войдя во двор, он остановился, глядя на пустующую детскую площадку.

      – Ну, где ты? – свистящим шепотом спросил он, глядя на качели. – Где ты, маленькая стерва? Чертова бабочка?!!

      Ответом ему был порыв ветра, от которого Кузнецов поежился. Он подошел ближе и толкнул ногой «сидушку» качелей. Цепи звякнули, словно выражая протест против столь пренебрежительного отношения.

      – Я видел тебя. Видел, как сейчас вижу эти гребаные качели.

      Он дождался, когда качели приняли исходное положение, затем, развернувшись, побрел домой.

      Кузнецов не сразу понял, что дом пуст, и лишь потом в его памяти всплыли слова Ирины:

      «Я увезла Настю к родителям… Тебе лучше побыть одному».

      И в самом деле. Если так продолжится и дальше, ему и впрямь представится шикарная возможность побыть одному, скажем, ближайшие лет двадцать. В сумасшедшем доме. Если он раньше не окочурится от нейролептиков.

      «Мне нужно обратиться к специалисту. К психологу»

      Неожиданно от этой простой мысли Владимиру стало легче, и на его похудевшем, небритом лице даже возникло нечто похожее на улыбку. Наверное, точно так же чувствуют себя в обществе анонимных алкоголиков – вроде ты еще не избавился от пагубного пристрастия к выпивке, но в тебе уже зреет понимание, мол, ты не один! Мы выстоим, мы сможем! И это заметно успокаивало, придавая уверенность.

      – Да, пожалуй, я так и сделаю, – пробормотал Кузнецов, ковыряясь ключом в замке. – Но…

      (что «но?»)

      – Я сделаю это, как получу информацию от Максима, – объяснил он, глядя в сторону лестничного пролета, словно там кто-то был. – И потом, завтра день рождения моей дочери!

      Последняя фраза прозвучала агрессивно, почти как вызов.

      Он зашел в квартиру. Его внимание тут же привлек белый прямоугольничек, торчащий из рамки зеркала в прихожей.

      «Комосов Эдуард Сергеевич, семейный адвокат. Разводы, дележ имущества, наследство» – прочитал он и с тупым недоумением уставился в собственное отражение. Что это за хрень?!

      «Она специально это оставила» – ядовито ухмыльнулся голос из сна. «Чтобы ты понял сам своей дурацкой башкой»

      – Я не дам тебе развода, Ириша, – ровно произнес Владимир, порвав визитку на мелкие кусочки. Затем, не разуваясь, прошелся по квартире. Беглый осмотр подтвердил его опасения – все