Республика ШКИД. Леонид Пантелеев

поймали! – подхватили остальные и помчались наверх.

      В зале царило смятение.

      Посреди зала вертелся Воробей и с трудом удерживал длинную веревку, на конце которой судорожно извивалась большая серая крыса.

      По стенкам толпились шкидцы.

      – Ну, я сейчас ее выпущу, а вы ловите, – скомандовал Воробей.

      Он быстро наклонился и надрезал веревку почти у самой шеи крысы.

      Раздался визг торжества.

      Крыса, оглушенная страшным шумом, заметалась по залу, не зная, куда скрыться, а за ней с хохотом и визгом носилась толпа шкидцев, стараясь затоптать ее ногами.

      – О-о-о!!! Лови!

      – А-га-а… Бей!

      – Души!

      – И-и-их!

      Зал содрогался под дробным топотом ног и от могучего рева. Тихо позвякивали стекла в высоких школьных окнах.

      – О-го-го!!! Лови! Лови!

      – Забегай слева-а!

      – Ногой! Ногой!

      – Над-дай!

      Двери зала были плотно закрыты. Щели заткнуты. Все пути отступления серому существу были отрезаны. Тщетно тыкался ее острый нос в углы. Везде стены и стены. Наконец Мамочка, почувствовав себя героем, помчался наперерез затравленной крысе и энергичным ударом ноги прикончил ее.

      Мамочка, довольный, гордо оглядел столпившихся ребят, рассчитывая услышать похвалу, но те злобно заворчали. Им вовсе не хотелось кончать такое интересное развлечение.

      – Эва! Расхрабрился!

      – Сволочь! Надо было убивать?

      – Подумаешь, герой, отличился! Этак бы и всякий мог!

      Недовольные, расходились шкидцы.

      В это время внизу Бобер закончил лихую песенку «Ай-ай, Петроград», загрустил и перешел на романс:

      В шумном платье муаровом,

      В макинтоше резиновом…

      Потом затянул было «Разлуку», но тут же оборвал себя и громко зевнул.

      – Пойти потанцевать, что ли, – предложил он скучающим голосом.

      – Пойдем, – поддержал Цыган.

      – Пойдем, – подхватил Янкель.

      – Пошли! Пошли! Танцевать! – оживились остальные.

      Янкель помчался за воспитателем и, поймав его где-то в коридоре, стал упрашивать:

      – Сыграйте, дядя Сережа. А? Один вальсик и еще что-нибудь.

      В Белом зале собралось все взрослое население республики. Шкидцы, как на балу, выбирали партнеров, и пары церемонно устанавливались одна за другой.

      Дядя Сережа мечтательно запрокинул голову, ударил по клавишам, и под звуки «Дунайских волн» пары закружились в вальсе.

      Собственно, кое-как умела танцевать только одна пара – Цыган и Бобер. Остальные лишь вертелись, топтались и толкали друг друга.

      – Синьоры! Медам! Танц-вальс! Верти, крути, наворачивай! – надрывался Янкель, грациозно подхватывая Японца – свою даму – и нежно наступая ему на ногу.

      Японец морщился, но продолжал топтаться, удивляясь вслух:

      – Черт! Четверть часа вертимся – и все на одном месте!

      Вальс сменился тустепом, тустеп – падеспанью.

      Веселье постепенно просачивалось в холодные белые двери зала.

      В