Мoя нечестивая жизнь. Кейт Мэннинг

в конец вагона и поманил меня.

      Я не двинулась с места. Он оставил дверь приоткрытой. Волна грохота и холода ворвалась в вагон, но пассажиры не обратили внимания. Диксы похрапывали. Какого черта, подумала я и двинулась вслед за Чарли. Открытая площадка между вагонами была узкая. Грохочущие колеса внушали ужас, казалось, все мое существо трясется. Увидев меня, Чарли ухмыльнулся, указал на лестницу, ведущую на крышу, ухватился за ступеньку и полез вверх.

      – Давай. Это нетрудно.

      На вершине лестницы он забросил одну ногу на крышу и подтянул все тело. Посмотрел вниз и поманил меня. Я ухватилась за нижнюю перекладину, поставила на лестницу ногу, уцепилась за следующую ступеньку. Холод металла проникал сквозь вязаные перчатки. Под нами проносились земля, почерневший снег и гравий, из-под колес летели искры. Во рту у меня пересохло. Никому и дела не будет, если я свалюсь. Я добралась до верхней ступеньки, голова вынырнула над крышей. Ветер хватал за лицо, сминал кожу.

      Чарли, лежа на животе, тянул руки ко мне:

      – Ну же, девчонка. Хватайся.

      – Пошел на хрен.

      – Ух ты. Я думал, ты девчонка, а ты шпана.

      – От…ись! – Его похвала была точно ласковое прикосновение.

      – Перекинь ногу.

      Я была уже наверху, рядом с ним на крыше. Поезд мчался вперед, страх с морозом леденили душу. А вдруг я останусь здесь навсегда, примерзну к металлу, глаза вытекут от холода? Чарли оскалился и обозвал меня «мышка-трусишка». Все равно я на ноги не поднимусь. Держаться не за что, зацепиться ногами не за что. Мы ползали на четвереньках. Дыхание куда-то подевалось, его похитили ветер и небо. Волосы у Чарли стояли дыбом. На миг мне почудилось, что сейчас он меня спихнет. Но он всего-навсего засмеялся. Одной стороной рта.

      – Здорово, правда? – И завопил от восторга.

      Просторы вокруг покрывал снег, белый, сверкающий.

      Блеск его слепил.

      – Ну? Остолбенела никак?

      Это точно. Восторг парализовал меня. И жуть. Поля безлюдны. Ни одного здания. Ни дымка. Ни намека на убранный урожай. Только белый снег, черная лента дорог и спереди и сзади да серебристая нить рельсов.

      – Ведь чудо же? – Чарли вдруг помрачнел. – А свежий воздух? Не хуже прерии с мармеладом.

      – Пирога и пони. – Голос у меня сел, как и у Чарли.

      – Да любой еды. Свежего молока с кукурузной лепешкой.

      От пейзажа, белого и плоского, было глаз не отвести. Поезд снизил скорость. Медленнее, еще медленнее. Что-то случилось. Тут на уровне крыши показалась красная физиономия, жидкие волосы развевались. Это был мистер Дикс собственной персоной, до того багровый, будто его вот-вот хватит удар.

      – Какого черта вы двое здесь делаете? – проревел он. Чарли сорок раз подмигнул и ответил:

      – Решили прикорнуть.

      – Сию минуту слезайте!

      И уже внизу:

      – Какую еще чертову пакость вы удумаете? Мы боялись, что вы погибли! Язычники!

      Мистер Дикс вытащил Чарли в тамбур для «разговора по душам», а миссис Дикс силком отвела меня к моему месту. Красная, прохваченная ветром, я села, потупившись.

      – Мисс