Девушки со странностями. Книга 3. ВиКи

Ирэн заменила их погибшую вокалистку…

      – Жаклин.

      – Ты и это знаешь?

      – Видел как-то по телевизору, – отмахнулся отец. – И что, Ирэн смогла пройти кастинг?

      – Какой кастинг? Им ещё уговаривать её пришлось.

      Папа удивлённо поднял брови.

      – Какие замечательные у тебя друзья.

      – Да, только мы больше не общаемся.

      Его это, кажется, только обрадовало.

      Дневник Ирэн

      21 февраля 2004 г.

      Вечером к нам заехал Рено. Они с Марком устроились в гостиной с кружками пива. Я примостилась рядом с чашкой чая.

      – Как там Бернар? – боязливо спросила я. – Он больше не злится? Или, чтобы не вызывать его гнев, мне будет безопасней тоже умереть?

      – Злится, конечно, но что делать? Короче, петь теперь буду я.

      – Ты уверен? – строго откликнулся Марк. – Ты же плохо знаешь английский.

      – Я выучу.

      – У тебя нет способностей к языкам.

      – А у тебя нет лидерской харизмы!

      – Мы с Жаклин воевали примерно так же, – засмеялась я. – Я думала, мужчины как-то по-другому договариваются…

      – Мы ещё договоримся. – Рено пригрозил Марку пальцем.

      – Обязательно.

      – Да пойте вы оба. Фанаты вряд ли потерпят очередную замену Жаклин.

      – Не-е, я больше с бабами дел не имею, – зарёкся Рено. – Первая умерла, вторая заболела, а третья точно забеременеет – хватит!

      – Менять название тоже не вариант. Опять придётся всё оправдывать иронией, – посетовал Марк.

      – Только большинство-то песен чисто женские, – напомнила я. – Нужно либо репертуар менять, либо… аудиторию. Хотя Рено наверняка понравится роль новой гей-иконы.

      – Нет, не понравится! – опротестовал тот. – Я поменяю в песнях все местоимения.

      – Ты сначала язык выучи, – усмехнулась я, – половина наших песен на английском.

      Рено грузно развалился на диване.

      – Я-то выучу, Рэн, не беспокойся. А вот чем ты теперь будешь заниматься?

      – Продолжу учёбу.

      – И после такой жизни ты считаешь нормальным быть простой журналисткой?

      – Я могу стать музыкальным обозревателем.

      Рено презрительно скривился.

      – Ну ладно, это после универа, а сейчас ты что делать будешь?

      – Буду работать в частном порядке.

      – Да? И сколько в час ты обычно берёшь?

      – Двадцать евро, – уныло вздохнула я.

      – Как-то дёшево ты себя ценишь.

      – Нормально. Профессора берут тридцать.

      – Какие профессора?

      – Я про репетиторство русского, а ты про что?!

      – Неважно, забудь, – ухмыльнулся Рено.

      – Мерзкий пошляк!

      – После такого успеха идти в учителя? Рэн, тебе не обидно?

      – Нет, не обидно!

      – У тебя вообще есть какая-нибудь грандиозная мечта?

      – Что ты к ней пристал? – вмешался Марк. – Ты-то сам только ради девок начал играть…

      – Когда?! – усомнился Рено.

      – «Главная прелесть славы