Кое-что о жизни в мире фантомных болей. Галина Глембоцкая

зеленого цвета – от серебристо-салатового  до темно-зеленого, переходящего в черный. Неведомые ему птицы, среди которых были  и самые  крошечные, размером в половину  пальца, и  имевшие размах крыльев не меньше метра, с поразительно разнообразной  окраской оперения, сновали между лианами и гигантскими листьями, наполняя сельву своими звуками. Гилберт какое-то время стоял,  созерцая  этот незнакомый  ему  мир, пока, оступившись, не провалился по щиколотку в чавкающую грязь. Это напомнило ему о том, что прогулка  в сельву была предпринята  им не только ради  любопытства.

        Гилберт пошел дальше по тропинке. Должна же она куда-то вывести! Правда, тропинкой  ее можно было назвать только  условно, потому что, как таковой ее, не было. А был едва  заметный проход, по бокам которого свисали обрубленные засохшие   лианы. Гилберт, используя этот ориентир,  шел все дальше в сельву.

      Со временем идти стало труднее: земля  все больше напоминала жирное месиво, в котором вязли ноги.  Со всех сторон к нему подступали громадные папоротники, при каждом  движении  хлеставшие его по ногам. Лианы свисали с деревьев  гигантскими переплетенными прядями, встречаясь по дороге со своими сородичами,  пытавшимися, в свою очередь, вскарабкаться на деревья.  Среди них  обрубленные лианы  встречались все реже.

        Потом настал момент, когда  он их больше не нашел.

      Дальше идти было  некуда.

        Гилберт остановился. Его вдруг поразила  мертвая тишина вокруг: в сражении с папоротниками и чавкающей  землей он не  заметил,  как  сельва замолчала.  Почему?  Гилберт этого не знал и ничего хорошего от своего незнания не ожидал.

      Он решил  вернуться на прежнюю тропинку. Он прошел, как ему казалось, метров двести, назад, но обрубленных лиан не нашел. Тогда он попытался немного изменить курс – ничего. Потом еще раз – с  тем же результатом.  Вокруг были  все те же папоротники, те же деревья  и лианы. Или просто похожие на них как две капли воды.

        И тогда Гилберт понял, что он заблудился.

      3

      «В сельве человек может выжить только

      превратившись в зверя. Особенно беглец.[…] Главное – не

      терять надежду, даже если от ощущения жуткого

      одиночества перед глазами начнут танцевать призраки;

      даже если после долгих дней тяжелого пути вновь придешь

      туда, откуда отправился в свою дорогу».

Альфредо Варела.

      Он сидел  на поваленном  дереве, пытаясь справиться с легкой  паникой, зашевелившейся  у него под  ложечкой. От жары  и внутреннего напряжения тело покрылось потом,  который струйками стекал по лицу и  спине.  Влажная одежда прилипла к телу.

       Гилберту  не хотелось думать о том, чем  может закончиться его необдуманная прогулка, но он понимал, что не может сидеть на этом бревне бесконечно. Нужно идти. Но куда? В никуда? Он, естественно, не имел малейшего понятия о том, где находится ближайший населенный пункт, и  не  знал,  на сколько километров