Образы и мифы Цветаевой. Издание второе, исправленное. Елена Айзенштейн

Не даром чаяла:

      Цел воздухобор!

      Но – сплошное аэро —

      Сам – зачем прибор?

      Твердь, стелись под лодкою

      Легкою – утла!

      Но – сплошное легкое —

      Сам – зачем петля

      Мертвая?

      Летчики и поэты – те, кто освоили «курс воздухоплаванья». Летчики на аэропланах, поэты в творческое небо себя поднимают сами!

      «Мечта об Авионе» – записала Цветаева, возобновляя работу над поэмой 23^го мая 1927 г., «под шум аэропланов»58 в Мёдонской тетради, подаренной мужем. На форзаце тетради – надпись черными чернилами: «От шестнадцатилетнего», сделанная С. Я. Эфроном 5 /18 мая 1927 года в Мёдоне, в день шестнадцатилетия первого свидания с Цветаевой. Рядом – нарисованный им портрет Льва59. Дата встречи, воспринятая обоими как день нового рождения и совместного земного пути, безусловно, соотносится с темой нового бытия и спутничества в «Поэме Воздуха». Эпиграфом поэмы задуман стих: «Никаких земель не открыть вдвоем»60, впоследствии отброшенный. Цветаева пометит дату создания «Поэмы Воздуха»: «Мёдон, 15 мая—24 июня 1927 г. – в дни Линдберга». 21—22 мая 1927 года американский летчик Карл Линдберг совершил беспосадочный перелет через Атлантический океан из Америки во Францию. Надо сказать, Цветаева вернулась к поэме неделей раньше этого события, руководствуясь внутренними причинами. Ее дата под текстом «в дни Линдберга» – скорее вызов миру техники, чем восхищенное к нему внимание, хотя Линдберг, безусловно, вызывает ее интерес хотя бы потому, что так же одинок, как Поэт. Французские летчики Ненжессер и Колли, пытавшиеся совершить трансатлантический перелет Франции – Америка61, с точки зрения Цветаевой, погибли из-за того, что были вдвоем: парность как обреченность на гибель: «причина гибели тех: парность. Линдберг: образ славы. Уединение (Линдберг) победило Одиночество (Океан). Океан надо брать наедине»62. В тетради момент «мы» с провожатым дается как «восторг парности»63. По-видимому Цветаева тогда полагала, что радость шага в паре с Рильке, гармония парности может быть только мгновенной.

      Цветаева пишет «в дни Линдберга», в дни попыток человека преодолеть земное тяготение, и ее поэтическое видение посмертия противопоставлено полету технической мысли. Обращение к матери Линдберга – «Мать! Не даром чаяла: / Цел воздухобор!» – связано с особым культом матери у Цветаевой, видевшей детство колыбелью души, а мать – существом, похожим на Творца Вселенной. Материнство так же полно смысла, как поэтическое предназначение. Одно замечание о создании поэмы Цветаева сделала в 1940 году, когда поправляла свои тексты в собрании Тарасенкова о том, что поэма «написана в ответ на вопрос одной ясновидящей молодой больной (Веры Аренской, сестры Юрия Завадского):

      – Марина, как я буду умирать?

      Отсюда:

      – … дыра бездонная

      Легкого,

58

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 17, л. 5.

59

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 17, л. 2.

60

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 17, л. 4.

61

БП90. С. 756.

62

БП90, с. 756. Из ЧТ-17.

63

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 17, л. 5.