Образы и мифы Цветаевой. Издание второе, исправленное. Елена Айзенштейн

земные красоты:

      Оболочки радужной

      Киноварь, кармин…

      Расцедив сетчаткою

      Мир на сей и твой? —

      Больше не запачкаю

      Ока – красотой!

      Отступление: «Новогоднем» Белевьюский и Парижский пейзажи упомянуты в ироническом ключе. С точки зрения нового потустороннего Рильке красоты Земли, земные райские кущи выглядят микроскопическими, незаметными, смешными, временными:

      В Беллевю живу. Из гнезд и веток

      Городок. Переглянувшись с гидом:

      Беллевю: острог с прекрасным видом

      На Париж – чертог химеры галльской —

      На Париж – и на немножко дальше.

      Приоблокотясь на алый обод,

      Как тебе смешны (кому) «должно быть»,

      (Мне ж) должны быть, с высоты без меры,

      Наши Беллевю и Бельдеверы.

(«Новогоднее»)

      Цветаева переехала в Беллевю из Вандеи в середине сентября 1926 г., прислав Рильке открытку с видом Беллевю, тяготясь его молчанием, не зная о болезни поэта. Примечательное совпадение: незадолго до смерти, в 1926 году, Рильке жил в гостинице «Белльвю» в Сиере, где его секретарем стала русская девушка Евгения Черносвитова!37 Мысль о Беллевю впервые встречается в записях к «Новогоднему» письму Рильке на тот свет: «Мечта: Bellevue (вид на землю) Савойя <…>»38. Обобщенные Бельведеры в «Новогоднем» – возможно, воспоминание о дворце в Вене, отличающемся необыкновенной красотой. Великолепный парк Бельведерского дворца украшен удивительными по красоте фигурами сфинксов. Упоминание Бельведера, возможно, связано с тем, что Рильке, уроженец Праги, был подданным Австро-Венгрии и должен был знать, как прекрасен этот дворец39.

      Рай в мифологической традиции рисуется через образы сада, города, небес. Земной рай Цветаевой в «Новогоднем» – «из гнезд и веток / Городок». Она живописует лучшую Землю – обитель для птиц, деревьев, дворцов и соборов. Ту-светный рай Рильке – амфитеатр, театральная ложа, из которой умерший поэт, находящийся на одной из ступеней бессмертия, снисходительно смотрит вниз. Химеры – скульптуры крыш красивейшего собора Парижа Нотр-Дама и иллюзорность прелести Земли.

      В записи к «Поэме Воздуха» звучит вопрос к Рильке: «Там лучше? – Иначе»40, – отвечает тот. В окончательном тексте «Поэмы Воздуха» подчеркивается, что потустороннее бытие – это путешествие вне Времени, географической широты и долготы:

      В полную неведомость

      Часа и страны.

      В полную невидимость —

      Даже на тени.

      Ночь в набросках к поэме метафорически рисуется страной и еще одной родиной души: «В черноту как в княжество / Рвется!»41; «Тьма! Вторая родина!»42.

      Присутствие потустороннего Рильке дается в тетради через тепло, обратно покойникам, призракам, как первоначально обдумывала Цветаева43, он живой, живое «облако»,

37

П26, с. 199.

38

РГАЛИ. ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 45.

39

О посещении Вены во время свадебного путешествия см. в письме С. Я. Эфрона: 30 марта 1912 г. НСИ, с. 128.

40

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 82 об.

41

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 86.

42

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 17, л. 5.

43

РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 77.