Образы и мифы Цветаевой. Издание второе, исправленное. Елена Айзенштейн

199? Спутник концовки поэмы «Автобус» не садовник и не колдун, творящий свое «варево» из зарев и смол, а «гастроном», с которым нельзя «в сене уснуть». Здесь отсылка к «Лету» Пастернака. Близкий образ – в трагедии «Ариадна»: «Со мной тебе не лечь в зарослях» (Ариадна – Тезею). Для Цветаевой устроенность быта – возможность о нем забыть: «…быт устроен, т.е. – почти устранен» (VII, 505). Пастернак творческое сновидение воспринимает средством организации быта – Цветаева в поэме ведет речь о невозможности общей постели для лирических снов. Сено – засушенный клевер, «небесный гость в четыре лепестка», преображенная творчеством природа. Пастернак собирался вносить «пополненье в бюджет», чтобы жить не в творческом сене с Цветаевой, а в тихой квартире с любимой женщиной. Домом для Цветаевой оказывается природа, для Пастернака – «жилплощадь». Цветаева помнила свои стихи памяти Маяковского (1930): «В сапогах – двустопная жилплощадь, / Чтоб не вмешивался жилотдел» (II, 274). Так она провозглашала абсолютную свободу шага поэта от всяческой власти. На погибшего Маяковского Цветаева оглядывается, говоря о своей седости и старости. Мотив исчезающей седины:

      Примечания

      1

      Заглавие: РГАЛИ. ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 76 об. Эпиграф: РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 17, л. 95.

      2

      Черновики поэмы – в ЧТ-15 (конец февраля – май 1927) и в ЧТ-17 (23 мая – июнь 1927).

      3

      ЧТ-15. Опубликовано: Поэмы, с. 338.

      4

      Н. О. Осипова. «Поэма Воздуха» М. И. Цветаевой как супрематическая композиция». Сб03, с. 49—60.

      5

      Титова Е. В. «Преображенный быт» (Опыт историко-литературного комментария десяти поэм М. Цветаевой). Вологда, 2000, с. 63.

      6

      Клинг О. А. Попытка символистского прочтения «Поэмы Воздуха» Марины Цветаевой. Сб94, с. 45.

      7

      РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 76 об.

      8

      Книга «Рильке и Россия: Письма. Дневники. Воспоминания. Стихи» (СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2003), подготовленная К. М. Азадовским, показывает истоки интереса Рильке к Цветаевой, позволяет ощутить, сколь сильным было тяготение Рильке к России и русскому языку, к русской живописи и культуре в целом. Эпистолярный роман с Цветаевой действительно стал для него последней русской радостью.

      9

      РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 77.

      10

      РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 76 об.

      11

      РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 15, л. 77.