Уроки милосердия. Джоди Пиколт

кожаный шлем, закрывающий нос и рот, с дырочками, прорезанными для дыхания. А на запястье у него кожаный наручник, чтобы старший брат мог держать его на поводке поближе к себе. Человек этот прошел мимо моего прилавка, мимо зеленщика и лотков со всякой всячиной, направляясь прямо к мяснику, где и попросил ребер. Когда у него не хватило денег расплатиться, он снял с себя шерстяное пальто.

      – Возьмите его, – предложил он. – Это все, что у меня есть. – Когда он шел назад через площадь, его брат крепко держал завернутое в пакет мясо. – Скоро поешь, – пообещал он брату, и я потеряла их из виду.

      Папа обязательно придумает для них историю: «Они отстали от бродячего цирка и оказались здесь. Они головорезы, положившие глаз на особняк Баруха Бейлера». Я стану смеяться и есть свою булочку, греясь перед очагом, пока папа будет замешивать очередную порцию теста.

      Перед нашим домом протекал ручей, и папа перебросил через него широкую доску, чтобы мы могли перебираться с одного берега на другой. Но сегодня, когда я дошла до ручья и наклонилась попить, а заодно смыть с губ горький вкус поцелуя Дамиана…

      Текла красная вода.

      Я поставила корзинку и пошла вверх по течению. Мои сапоги утопали в вязкой грязи. И тут я увидела…

      Человек лежал на спине, нижняя половина его тела утопала в воде. Горло и грудная клетка были вспороты… Я закричала.

      Повсюду была кровь, много крови, которая окрасила его лицо и волосы.

      Крови было очень много, поэтому лишь через несколько мгновений я узнала своего отца.

      Сейдж

      На снимке солдат смеется, как будто ему только что рассказали веселую историю. Левой ногой он подпирает деревянный ящик, в правой руке держит пистолет. За его спиной видны бараки. Этот снимок напоминает мне фотографии солдат перед отправкой к месту службы – слишком много бахвальства, которое кажется приторным, как лосьон после бритья. Это не лицо человека, одолеваемого сомнениями. Это лицо человека, который получает удовольствие от того, что делает.

      На фотографии офицер один, но за белым краем снимка, как привидения, скрываются они – заключенные, которым прекрасно известно, что лучше стать невидимыми, когда рядом немецкий солдат.

      У человека на снимке светлые волосы, широкие плечи и самоуверенный вид. Мне трудно представить, что этот мужчина и старик, однажды признавшийся мне, что потерял стольких людей, что и не сосчитать, – один и тот же человек.

      С другой стороны, зачем ему врать? Люди лгут, чтобы убедить окружающих, что они не чудовища… Однако никак не наоборот.

      Но если Джозеф говорит правду, то к чему он так выделялся в обществе: и преподавал, и занимался тренерской работой, и прогуливался повсюду среди бела дня?

      – Видите, – говорит Джозеф, забирая у меня фотографию. – Я служил в отряде «Мертвая голова»[13].

      – Я вам не верю, – отвечаю я.

      Джозеф удивленно смотрит на меня.

      – Зачем мне признаваться в том, что я совершил

13

Подразделение СС, отвечавшее за охрану концентрационных лагерей Третьего рейха.