Авантюрин. Мария Фариса

даже когда он стал бледней под ласками солнца. Сотканный руками, он впитывает тепло, а узор так задуман, чтобы быть лабиринтом для взгляда. Поблуждал по нему глазами, отвлёкся, и вроде бы стало легче, и уже не хочется ни спорить, ни делить, ни расставаться. Только выпить чай и долить ещё немного в пиалу, закусить сладким орешком, закрыть глаза и тихо спеть любимую песню. Так что просто дождись, когда пройдёт буря, и всё увидишь. Если шатёр не поднять – начинай разбрасывать камни. Если дом остался на месте, возьми веник и вымети песок из щелей. Значит твой брак – храм Геродота, Петра и Пальмира, и больше ни о чём беспокоиться не нужно.

      Перестать подслушивать следует до того, как разговор будет окончен. Я пошёл вперёд, на другие голоса из палаток. Как в паутинах в коридоре старого замка, запутывался в диалогах о хворосте, о муке для лепёшек, о высохшей на верёвках одежде. Подумал: «Хорошо, что больше никто не говорит о песчаной буре. Хорошо, что она близится только к одной палатке. Впрочем, буря не страшна тому, кто знает, что это только проверка». Раскрыл карту и стал размышлять, куда отправиться дальше.

      Продолжается дождь

      – Зачем ты сюда прилетел? – прошептала Ситлали, глядя в окно на маленького грача под дождём. – Здесь пусто.

      Женщина положила перед собой чистый лист, который должен был стать письмом, подумала, что рассказать о своём настоящем, но интересное было только в далёком прошлом.

      Вспомнились слова мамы о Хоакине:

      – Будь осторожнее с ним. Он жадный.

      Ситлали, тогда ещё девочка, перебирала бусы и цветные ленты, которые подарил ей мужчина с севера, и смеялась над глупостью мамы:

      – Как он может быть жадным, когда потратил столько денег на безделушки?

      – Тогда почему ищет себе невесту так далеко от дома? – упрямилась мать.

      Но Ситлали не хотела сомневаться. Втайне от всех под кустом жасмина она уже дала ему согласие уехать в холодные земли.

      Прошло восемь лет с тех пор, как она в последний раз была дома. Даже письмо матери ей разрешалось отправить только на праздник святой Гваделупе. Цветные ленты поблёкли и истрепались. Новых Хоакин не дарил, Ситлали берегла эти и в обычные дни завязывала косу куском верёвки.

      Только когда жених привёз её в посёлок под вулканом, Ситлали поняла, что пропала. Все дома в этом странном месте пустовали, лишь в одном Хоакина с невестой ждала старуха. После извержения вулкана жители Санта-Елены уехали искать прибежище в другом месте. Остались самые бедные – мать с сыном – и заняли лучший дом в деревне. Взялись собирать поспевший урожай с деревьев, до которых не добралась лава, но вдвоём не справлялись.

      – Почему бы тебе не жениться? – сказала старушка сыну. – Поезжай на юг, там девушки привыкли к работе. Забирайся в глушь и выбирай невесту победнее. Такие не убегают.

      Хоакин уехал и вскоре вернулся с Ситлали. Старушка посмотрела на неё и пробурчала:

      – Маловата