Авантюрин. Мария Фариса

свою руку из моей, скорчила рожу портье и скрылась за дверью. Я взял у служащего ключ и поднялся в номер.

      Я думал о Жуаните, пока горячие струи душа били мне в спину. Она вернула меня на путь в старую жизнь, и я был благодарен ей. Ещё думал о Монике и о том, что надо бы удалить её номер. От этих предсказаний сплошные неприятности.

      В поезде по пути в Лиссабон я желал одного: пустое место рядом. До первой остановки мой портфель лежал на соседнем кресле, а я думал с закрытыми глазами о том, что скоро один аэропорт сменится другим, а там зазвучит понятная речь, телефон заработает без сбоев и будет отвлекать от ненужных мыслей. Я слышал, как открылись двери вагона. Кто-то вышел, кто-то зашёл, кто-то протёрся о мои колени и попросил прощения на португальском с металлическим северным акцентом. Женщина со светлыми волосами подняла мой портфель и села рядом. Я взял его, извинился. Она кивнула, не отрывая взгляда от экрана телефона. Несколько минут смотрел на её профиль, затем снова закрыл глаза и погрузился в предвкушение старого мира, без проб и ошибок.

      В аэропорту Лиссабона началась дорога домой. Она всегда выглядела одинаково: показать паспорт, отдать чемодан, купить духи жене, швейцарский шоколад, игрушку для Лолы и что-нибудь почитать в дорогу. Мечты о перелёте в одиночестве покатились к чёрту. Соседнее место оказалось занято. По крайней мере, повезло, что девушка. Такие не храпят, зато всё время бегают в туалет. Ладно, осталось всего одиннадцать часов. Улыбнулась. Что-то до неудобства знакомое было в ней. Поздоровалась на моём языке. С акцентом, таким странным, что захотелось спросить, откуда она. Выбирает фильм. «Пятьсот дней лета». Не может быть! Что там у неё в кармашке кресла? Журналы Esquire и Icon – мои любимые.

      Самолёт покатился. Голос из динамика просит отключить телефоны. Достаю свой и пишу Монике: «Я в самолёте. Взлетаем. Кажется, она на соседнем кресле». Ровно через четыре удара сердца приходит ответ: «У тебя вся ночь над океаном, чтобы проверить это. Не вздумай спать».

      Удерживаю палец на кнопке выключения. Экран гаснет.

      – Это я, – сказала соседка.

      – Что?

      В горло словно запихнули скомканный выпуск воскресной газеты.

      – Это я взяла твои наушники. Прости. Мне не положили.

      – А… я так и понял, что это ты.

      Мефодий

      Ему приснилось, что он куда-то спешил, как вдруг услышал позади чьи-то шаги. Обернулся, но в темноте не увидел лица, лишь седую бороду до ключиц и вышитое на рубашке колесо.

      – Что тебе надо, старик?

      – Не горюй, – отвечает ему человек, – не бывает разлук, а смерть – это дверь. Мы все одни и те же души на этой земле, только меняем вид. Ты ещё найдёшь того, кого потерял, если не сейчас, то потом.

      – Я должен идти.

      Мужчина проснулся, откашлялся, заморгал в темноту.

      – Я должен идти, – повторил он уже наяву.

      Жена погладила его по затылку и прошептала:

      – Спи.

      – Я должен идти.

      – Хватит туда ходить.

      Она встала, подошла