Голодная бездна. Дети Крылатого Змея. Карина Демина

протянула руку. – На. Смотри.

      Узкое запястье.

      Пластиковый браслет. И кровь почти не видна. Красное на красном попробуй разгляди. Тельма пробует. Глядит. И страшно нырять за грань чужих воспоминаний, но как иначе она узнает?

      …комната.

      …запах жареной капусты и шкварок. Вновь орет безумная старуха, когда ж уже она сдохнет? Сегодня старуха раздражает Минди сильней обычного, пожалуй, сильней даже собственного папаши, который сидит на диване, держится за голову и раскачивается.

      Влево-вправо.

      Вправо-влево. И вид такой несчастный…

      – Не молчи, – Минди встала напротив. – Скажи уже, что ненавидишь меня.

      – Как ты могла? – этот вопрос он задал, когда по радио сообщили о смерти Элизы Деррингер. А Минди впервые узнала имя той, которую убила. Последнее было совершенно лишним. Минди и без имени жилось неплохо. – Как ты…

      Надо было отрицать.

      И плакать.

      Минди пробовала, но отец в кои-то веки слезам не поверил. Пощечину отвесил, и такую, что зубы клацнули. Сама дура… татуировку банковскую следовало спрятать получше.

      Хотя как ты ее спрячешь?

      И так бинтом руку замотала…

      – Как я могла? – Минди устала притворяться несчастной. – Обыкновенно, папочка. Так, как должен был ты смочь.

      – Ты убила человека…

      Сколько пафоса.

      – Почему, Минди?

      И наивности.

      – Ты и вправду не понимаешь? – она поморщилась. Все-таки иногда отцовская бесхребетность ее поражала. – Ты умрешь. Завтра. Послезавтра. Через неделю. Но умрешь. И что будет со мной, ты подумал?

      – Ты умная девочка…

      – Я нищая девочка! – Минди не боялась говорить громко. Здесь, если кто и услышит, то не придаст значения. В старом доме привыкли к воплям. – Я девочка, которая окажется на улице. Или ты надеешься, что кто-нибудь из твоих старых пациентов проникнется моей историей?

      – Я писал письма…

      – Засунь их себе в задницу! – рявкнула Минди. – Свои рекомендации… да плевать здесь всем на то, что было когда-то! Максимум, что мне перепадет, – десяток талеров от благотворительного фонда. А потом что? Я хочу в колледж, но моего дара не хватит на стипендию, ты сам это говорил. Мне придется платить за учебу.

      – Кредит…

      – И чем я его отдавать стану? Даже если вдруг случится чудо, и банк выдаст кредит девчонке без работы и жилья. Папочка, включи голову! Подумай наконец не о своих драгоценных пациентах, а о дочери родной!

      Он думал. Абстрактно думал.

      Наивно.

      Мол, найдется кто-то, кто позаботится о Минди. Или она сама. Она ведь сильная девочка. А когда дошло до дела, когда выяснилось, что силы у нее и вправду хватает, он тут в ужас пришел.

      Никакой логики.

      – Моя дочь…

      – Именно, что твоя дочь. И обо мне ты должен заботиться. Но почему-то тебе всегда было на меня наплевать!

      – Да я все…

      – Не надо, папуля. Ты все делал именно так, как было удобно тебе. Возиться со шлюхами выше твоего достоинства? Делать аборты незаконно, о стреляных ранах