Голодная бездна. Дети Крылатого Змея. Карина Демина

в свое время Тельма повидала уродцев. Поплывшие глаза, один расположенный выше другого, нос, свернутый набок. Огромный рот. И пузыри на губах.

      – Уходит! – взвизгнула Аманда, обнимая дочь, которая заворочалась, засопела, пытаясь выбраться из объятий. – А ты… ты иди! Ты видишь, ей не нравится, когда на нее смотрят!

      – Ей все равно.

      В бледно-голубых глазах девочки Тельма не увидела ни неодобрения, ни раздражения, ни вообще малейшей искры разума.

      И да, пожалуй, Бездна любит шутить.

      Глава 3

      – Ой, Мэйни… не скажу, что счастлива тебя слышать, – Алиссия ответила сразу, будто ждала звонка. И тонкий ее голосок звенел в трубке, заставляя Мэйнфорда морщиться.

      Немного мучила совесть.

      Ему бы с иными делами разбираться, благо имелось, что добавить на треклятую стену в третьей допросной, а он вот личные устраивает. Или не совсем чтобы личные? Тельма – часть происходящего. А пока она носится со своими тайнами, Мэйнфорд не может быть в ней уверен. Да и не займет звонок много времени. Это не завтрак с сестрицею, растянувшийся на пару часов.

      – Не говори, что соскучился.

      – Конечно, соскучился, дорогая, – покривил душой Мэйнфорд.

      Алиссия захихикала.

      – Тогда ты опоздал! Я выхожу замуж!

      – Чудесно! За кого?

      – А ты не знаешь? – в зефирном голоске Алиссии проскользнули ноты обиды. – Я думала, что ты поэтому звонишь… прочел о свадьбе… вспомнил нас…

      – Нас я никогда не забывал, – врать по телефону все же было легче. – Но увы, я про свадьбу не знал…

      – Гаррети… тот самый Максимус Гаррети…

      Знакомая фамилия.

      И Мэйнфорд искренне попытался вспомнить, кто же таков этот самый Максимус Гаррети, которого угораздило связаться с выводком плюшевых медвежат.

      – Ты неисправим… – вздохнула Алиссия. – Ювелирный дом Гаррети. Универмаги Гаррети…

      – Тогда вдвойне поздравляю. Ты достойна его состояния…

      – Вот что мне в тебе нравилось, так это твоя откровенность. Никогда не давал себе труда быть вежливым, – хмыкнула Алиссия. – Но в целом ты прав, его состояние – это единственное, что в нем может привлечь. Он такой зануда! Я бы десять раз подумала, но мой папочка так мечтает породниться… а папочке сложно отказать…

      Надутые губки. Приподнятые бровки. Выражение искренней обиды, которое Алиссия тренировала перед зеркалом не один час. И сухой остаток в виде реальности: пока папа Алиссии оплачивает ее счета, дочурка будет делать именно то, что ей велено. И замуж пойдет за того, на кого папа укажет, раз уж не сумела сама себе подходящего супруга добыть. Впрочем, все это – чужие проблемы.

      – Тогда сочувствую…

      – Между прочим, если бы ты хорошенько подумал…

      – Лисси, не стоит.

      – Твоей матушке я нравилась. Она мне не так давно звонила, намекала, что с объявлением помолвки стоит погодить, ты передумаешь.

      Надо же, какие интересные подробности.

      – Не передумаю.

      – Я тоже так