Голодная бездна. Дети Крылатого Змея. Карина Демина

что никому мы не нужны. И его старые друзья… нет больше ни друзей, ни благодарных пациентов. Зато все наши сбережения ушли на новую лицензию. Старая, видите ли, не годилась.

      Эта злость была беззубой, как старая собака.

      – Он искал работу, но все приличные места оказались заняты. А в том госпитале, куда он все же устроился, приходилось вкалывать и днем, и ночью… но это ведь обязательное условие! Полтора года работы в госпитале и рекомендации, без них никто не даст разрешения на практику.

      – Там он перегорел?

      Тельма прислушалась к себе. В теории она могла бы посочувствовать не очень молодому человеку, который оказался в подобной ситуации. Чужая страна. Безумные законы. И юная дочь на руках.

      – Да! – Аманда вскинулась и уставилась с вызовом. – Он тратил больше, чем мог себе позволить, а когда все-таки добыл разрешение, то… то…

      – То выяснилось, что толку от него нет. Ему ведь недолго оставалось, верно?

      Это некрасивое лицо скривилось, и показалось, что Аманда вот-вот расплачется.

      – Зачем вам это?

      – Затем, что я хочу понять, как целитель, опытный целитель и неплохой в сущности человек, а ведь ваш отец был таким, дошел до убийства.

      – Он… он не хотел ее убивать!

      И снова страх.

      Липкий, явный, он выплескивается вовне, вне зависимости от желания Аманды. И пытаясь этот страх обуздать, Аманда ловит красные, в цвет браслета, пуговки на корсаже платья.

      – Он… он просто помог ей. Он не знал, что эта женщина погибнет… а когда понял… когда осознал, что совершил, он пошел в полицию. Сам пошел! Он подписал признание и…

      Горький запах лжи почти перебивает аромат страха, заставляя Тельму податься вперед.

      Кохэну бы понравилось.

      – Он умер в камере! Мой отец умер… и оставьте его, наконец, в покое! – это Аманда почти выкрикнула и запоздало зажала рот рукой. – Он умер… все закончено…

      Тельма встала, набрала воды и протянула той, которая думала, что прошлое давным-давно похоронено.

      – Возьмите. Выпейте. И успокойтесь.

      Ей нужно было лишь прикосновение.

      Люди, поддавшись эмоциям, плохо контролируют память. А та, мерзавка, так и норовит вывернуться наизнанку, обнажить сокрытое.

      И если повезет…

      …повезло.

      В нос шибануло вонью пережаренных шкварок и кошачьей мочи. За картонной стеной кричала миз Бьюм, полоумная старуха. И господин в сером костюме поморщился, ему все это было непривычным.

      – Вас примут, – Аманда старалась держаться с достоинством, хотя больше всего ее тянуло расплакаться.

      Она ненавидела это место.

      Убогое.

      Грязное. Нисколько не похожее на их старый дом. Это только отцу кажется, что Минди слишком мала и не помнит прежней их жизни. Все она прекрасно помнит. И желает вернуться.

      А этот господин… он поможет.

      – На, девочка, – он кидает на стол серебряную монету. – Сходи. Купи себе мороженого.

      Он, как и многие, обманывается, считая Минди маленькой. Это у нее врожденное, а еще она питается плохо. Но деньги Минди взяла.

      Пригодятся.

      Она