Больше, чем это. Патрик Несс

навеки в самом страшном своем кошмаре?

      Похоже на то.

      Только непонятно, при чем тут эти бинты-обмотки, перепачканные в пыли, но плотно облегающие самые нелогичные части тела. Или вот вода, уже почти прозрачная, с ней тоже непонятки. Если жажда – часть наказания, почему ее можно утолить?

      Вокруг по-прежнему ничего не слышно. Ни машин, ни голосов, ни шуршания, ни грохота, ни лязга – ничего. Только шум бегущей воды, который настолько успокаивает, что Сет не в силах заставить себя завернуть кран.

      В желудке вдруг начинает урчать. Еще бы, его ведь уже два раза вывернули наизнанку, там совсем пусто. Не успев толком запаниковать – где, спрашивается, в аду найти пропитание? – Сет почти машинально распахивает ближайшую дверцу.

      Полки заставлены тарелками и чашками, не такими пыльными, поскольку все же стояли закрытыми, но все равно чувствуется, что к ним давно не прикасались. В соседнем шкафчике бокалы и фарфор, который Сет узнает, – большая часть добралась до Америки в целости и сохранности. Он поспешно открывает следующий. Вот тут наконец-то продукты. Пакеты с крошащимися макаронами; заплесневелые коробки риса, рассыпающиеся под рукой; банка сахара, слипшегося в большой ком, который даже пальцем не ковырнешь. В ходе дальнейших поисков обнаруживаются консервы – одни проржавели, другие подозрительно вздулись, но все же есть несколько приличных на вид. Сет вытаскивает банку куриной лапши.

      Знакомая марка. Эту лапшу они с Оуэном могли есть бесконечно, каждый раз в магазине прося маму купить побольше…

      Нет, стоп. Опасное воспоминание. Сета снова шатает, под ногами словно разверзается пропасть смятения и отчаяния, грозя проглотить, если он посмотрит туда хотя бы краем глаза.

      «Это на потом, – говорит он себе. – Ты голодный. Все остальное подождет».

      Сам не веря собственным уговорам, Сет заставляет себя перечитать этикетку на банке.

      – Суп, – произносит он вслух. Голос по-прежнему сиплый, но все же чуть смягчился после воды. – Суп, – уже тверже повторяет он.

      Так, теперь ящики. В первом же он находит открывалку – ржавую и тугую, но рабочую – и не может удержаться от победного «Ха!».

      Пробить крышку удается только с семнадцатой попытки.

      – Пошли вы все! – кричит он в сердцах и давится собственным криком, застрявшим в измученном горле.

      Наконец крышка поддается. Руки болят даже от такой пустяковой работы, и в какой-то момент он пугается, что просто не хватит сил докрутить открывалку до конца. Но злость не позволяет сдаться, и в результате, ценой неимоверных усилий, отверстие в крышке расширяется настолько, что уже можно пить.

      Сет запрокидывает голову и подносит банку ко рту. Суп загустел и сильно отдает на вкус металлом, но куриная лапша в нем еще чувствуется. От радости Сет заходится смехом, прихлебывая вязкую жидкость.

      Потом щеки становятся мокрыми, и к супу добавляется соленый привкус слез.

      Допив суп, он бухает банку обратно на стол.

      «Прекрати. Соберись. Что тебе нужно сделать?