Утешительная партия игры в петанк. Анна Гавальда

поссорились?

      – Да… И так крепко, что я уж думал, навсегда вычеркнул его из своей жизни… и никогда больше о нем не вспомню…

      – И что?

      – И ничего. Оказывается, он никуда не делся… Вчера вечером я получил от него письмо, потому и спал в гостиной…

      – Что он тебе написал?

      – Ты, правда, хочешь знать?

      – Да.

      – Сообщил мне о смерти своей матери.

      – Мда… Весело… – проворчала она.

      – Сама видишь…

      – Э… Шарль…

      – Что, Матильда?

      – У меня тут на завтра мегасложная домашка по физике…

      Поднялся, скривившись: спину прихватило…

      – Вот и славно! – обрадовано заявил он. – Отличная новость! Как раз то, что мне было нужно. Мегасложная физика с Четом Бэйкером и Джерри Маллигеном в придачу.[33] Прекрасно проведу воскресенье! Ну… а ты поспи, радость моя, еще хоть пару часов…

      Пока искал ручку двери, она остановила его:

      – Почему вы поссорились?

      – Потому… Потому что он как раз корчил из себя Чета Бейкера… Хотел походить на него во всем… Быть Четом Бейкером, а это означало еще и делать много глупостей…

      – Например?

      – Наркотики, например…

      – И что?

      – Ну, эх, де-во-чка мо-оя, – заворчал он, уперев руки в боки, как толстый мишка из «Спокойной ночи, малыши», – продавец песка ушооол, и я отправляюсь к себе на оооблакооо… Завтра я расскажу тебе другую истоооорию… Если будешь ууумницей. Пом-пом-подом.

      В голубом свечении радиобудильника увидел, что она улыбается.

      Потом снова включил горячую воду, погрузился в ванну с головой и со всеми мыслями в придачу, потом вынырнул и закрыл глаза.

***

      Вопреки всем ожиданиям, последнее зимнее воскресенье выдалось чудесным.

      День катился как на роликах, по инерции. День Funny Valentine и How High The Moon.[34] День, когда можно наплевать на любые законы физики.

      Его нога отбивала такт под ее письменным столом, который был так захламлен, что глаза разбегались, а рука сжимала двадцатисантиметровую линейку, которой он периодически, тоже в ритм, постукивал себя по голове, если та отвлекалась.

      На несколько часов он забыл об усталости и делах. О сотрудниках, о летающих кранах и сорванных сроках. На несколько часов силы действия и противодействия пришли, наконец, в равновесие.

      Передышка. Он ненадолго сошел с ринга. Восстанавливающие процедуры. Смесь ностальгии и «африканской поэзии», как было написано на обложке одного из компакт-дисков.

      Колонки у Матильды в компьютере были, конечно, не ахти, но названия песен высвечивались на экране, и ему казалось, что все они про него.

      Вернее, про них.

      In A Sentimental Mood. My Old Flame. These Foolish Things. My Foolish Heart. The Lady Is A Tramp. I've Never Been In Love Before. There Will Never Be Another You. If You Could See Me Now. I Waited For You и… I May Be Wrong…[35]

      Вот так подборка! – подумал он. – И ведь как верно… Как будто… слова молитвы, что ли…

      Конечно, наивно видеть в столь заезженных словах послание, адресованное лично тебе. Их столько раз произносили, повторяли на все

33

Джерри Маллиген (1927–1996), американский джазовый саксофонист, композитор, аранжировщик, один из основателей стиля «кул». В 50-е годы играл в одном квартете с Бейкером, это был один из известнейших джаз-бандов своего времени.

34

Шлягеры Чета Бейкера.

35

В сентиментальном настроении. Старая любовь. Эти сумасшедшие вещи. Мое сумасшедшее сердце. Загулявшая леди. Я никогда раньше не любил. Только ты и никто другой. Если бы тебе довелось увидеть меня сейчас. Я ждал тебя. Возможно, я ошибаюсь, (англ.).