Башмачник по имени Время (сборник). Елена Федорова

слова Руси не шли из головы.

      – Я вам нужна. Вы это скоро поймете…

      – Я вам нужна, нужна, нужна…

      – Я вам, вам, вам, в-а-а-м… не-об-хо-ди-ма… – зазвучало эхо заката.

      Рудин сел на песок, обхватил голову руками. Стал припоминать, когда он слышал нечто подобное? В какой пьесе герои говорили такие слова? Но память не желала подсказывать верный ответ. Потому что сказанные Русей слова никто прежде ему не говорил. Да и посмел ли кто-нибудь сказать, Станиславу Рудину, таинственному актеру с безупречной репутацией, что он делает что-то не так? Как можно ставить под сомнение его талант, его величие, его умение перевоплощаться?

      Он не желает никого слушать. Его не интересует общественное мнение. Он – бескрайняя вселенная. Он – целый мир, который…

      Рудин взял горсть песка, разжал пальцы. Песок пролился сквозь них. На ладони остались несколько песчинок. Он стряхнул их, поднялся.

      – Ваше величие, господин Рудин, не более чем песчинки на ладони. Не более… Но, несмотря на это, Руся считает что не все так плохо. Она знает секрет, неведомый вам. Она утверждает, что может помочь вам, если вам действительно нужна ее помощь, – проговорил он, глядя вдаль.

      – Да-а-а-а… – прошептало эхо. Рудин оглянулся. Руся шла по парапету, как по канату и шептала:

      – Да, да, да-а-а…

      Рудин улыбнулся. Взобрался на парапет, пошел ей навстречу, изображая канатоходца. Руся первая спрыгнула вниз.

      – Ступайте домой, мой таинственный собеседник. Пусть вам сопутствует удача.

      – Нет, нет, я не оставлю вас одну, – спрыгнув на песок, сказал он. – Позвольте проводить вас?

      Не позволю, сказала она.

      – Почему? – искренне удивился он.

      – Я не хочу, чтобы между нами возникла неловкость, неизбежная неловкость при прощании, – ответила она, глядя в его глаза. – Я не хочу…

      Он не дал ей договорить. Необъяснимая сила толкнула его вперед. Он взял ее светлый овал лица в свои ладони, поцеловал.

      – Спасибо, – прошептала она, закрыв глаза.

      – Что вы со мной делаете, Руся? – простонал Рудин. – Разве могу я уйти теперь?

      – А что изменилось? – распахнув глаза, спросила она.

      – Изменилось все. Все вокруг и внутри меня, – с жаром заговорил он. – Нужно что-то делать, чтобы сохранить эти новые ощущения, чтобы их не растерять, чтобы они не протекли песком сквозь пальцы.

      – Вам нужно время для раздумий, – прошептала она. – Увидимся завтра на закате.

      – Вы будете ждать меня, Руся?

      – Буду…

      Спектакль прошел как в тумане. Рудин путал слова. Партнеры смотрели на него с удивлением. Такого никогда не было.

      – Что-то случилось, Рудин?

      – Что случилось, Станислав? – спрашивали они.

      Рудин не отвечал. В антракте спрятался в гримерке. В финале не вышел на поклон. Зачем ему цветы и восторженные восклицания дам, влюбленных в его героя, с которым он, Рудин, не имеет ничего общего? Он, Станислав Рудин, хочет быть собой.

      Он