Дело одноглазой свидетельницы. Эрл Стенли Гарднер

кто вы такой, и убедится, что вы адвокат и имеете законное право брать с собой в ночной клуб секретаршу. Возможно, он и так знает, кто вы, но понятия не имеет, кто я. Видимо, он принял вас за женатого человека, который решил немного порезвиться.

      – А тебя? – спросил Мейсон.

      – А меня за сирену, коварную искусительницу мужской добродетели.

      – Наверняка Пьер именно так о тебе и подумал и составил обо мне определенное мнение, – сказал Мейсон.

      – Вот как! – притворно рассердилась Делла Стрит. – Нечего все сваливать на женщину. Мужчине всегда хочется покрасоваться в роли ловеласа.

      – О-о, – протянул Мейсон. – Можно взглянуть на это и по-другому. Пьер наверняка решил, что ты настоящая вамп, а я несчастный трудяга, по неосторожности попавший в твои коварные сети…

      – Да будет вам, – рассмеялась Делла. – Поскольку я наш бухгалтер, подскажите, как мне следует оформить эти пятьсот семьдесят долларов в нашем гроссбухе?

      – Я думаю, – сказал Мейсон, – тебе следует записать их как вклад мадам X, пока мы точно не выясним, кто такая наша клиентка. Возможно, мистер Карлин просветит нас.

      – Что вы намерены сказать ему, шеф? Я имею в виду – о нашей клиентке?

      – Ни слова, – ответил Мейсон. – К тому же я очень рассчитываю, что он не шутил насчет кофе.

      Они задумчиво молчали, пока Мейсон не повернул машину на Вест-Лорендо-стрит и они не оказались в Шестьдесят восьмом квартале.

      – Поторопились повернуть, Делла, – обронил Мейсон. – Теперь мы не на той стороне улицы.

      Он проехал через перекресток, снизил скорость, пытаясь рассмотреть номера домов.

      – Вот он, как раз на той стороне, – объявил Мейсон.

      – Какой старый! – воскликнула Делла.

      Мейсон кивнул.

      – Могу поспорить – у его хозяина лет эдак двадцать пять назад вокруг дома имелось акров десять земли. Затем город начал наступать на него, и он решил поделиться с ним землей, но, как видишь, сохранил достаточно места вокруг. Должно быть, футов тридцать-сорок с каждой стороны дома, чтобы, так сказать, не терять сходства с усадьбой. Но дом явно пришел в упадок. Его давным-давно не перекрашивали, и теперь можно лишь догадываться о его былом великолепии. Вот мы и приехали.

      Мейсон развернул машину и поставил ее прямо перед входом.

      – Ну как твои ножки?

      – Еще не просохли.

      – А я надеялся, что отопление в салоне согреет их. Смотри не простудись.

      – Постараюсь. А как ваши ноги?

      – Нормально. У моих ботинок толстые подошвы.

      Мейсон погасил фары, заглушил мотор, обошел вокруг машины и открыл дверцу для Деллы Стрит.

      – Ну вот, Делла, – сказал Мейсон, – мы продолжаем вести следствие.

      Они быстро прошли по цементной дорожке к скрипучему, неокрашенному крыльцу под навесом, с деревянными столбиками и резьбой по краям.

      Мейсон попытался на ощупь отыскать дверной звонок, как вдруг дверь неожиданно приоткрылась и мужской голос произнес:

      – Простите, здесь не горит свет. Вы мистер Мейсон?

      – Совершенно верно. Полагаю, вы мистер Карлин?

      –