Дело одноглазой свидетельницы. Эрл Стенли Гарднер

Продавщица сигарет, – позвал он резко. – Подойдите сюда!

      – О! – воскликнула она. – Мне не следовало этого делать, Пьер уже недоволен.

      Она извлекла носовой платок из V-образного выреза платья без бретелек, за которым можно было утаить разве что почтовую марку, поспешно вытерла глаза и привела в порядок лицо, припудрив его пуховкой из компактной пудреницы.

      – Сигареты! – выкрикнул Пьер, его голос звучал хрипло от нетерпения.

      Она быстро улыбнулась Делле Стрит, коснулась руки Перри Мейсона и, слегка пожав ее, сказала:

      – Временами это выбивает почву у меня из-под ног.

      – Не допускайте этого, – сказала Делла Стрит. – Вам следует…

      – Продавщица сигарет! Немедленно сюда! – снова потребовал Пьер.

      – Спасибо, что выслушали меня, – пробормотала она и, погладив Мейсона по плечу, поспешила на зов.

      – Бедная девочка, – сказала Делла Стрит.

      Мейсон кивнул.

      – Дети стоят денег, – заметила Делла Стрит. – Я полагаю, что, сказавшись отцом ребенка и заявив, будто мать малышки умерла или сбежала, он смог отдать девочку на удочерение и получить за нее пятьсот или даже тысячу долларов.

      – Японского ребенка?

      – А кто мог знать, что он японский? – возразила Делла Стрит. – Вам не пришло в голову, что эта девушка японка, пока она сама не призналась. Это можно угадать лишь по ее раскосым глазам и овалу лица. Она на американку похожа больше, чем на японку.

      Мейсон снова кивнул.

      – Мне кажется, на вас история не произвела большого впечатления, – раздраженно заметила Делла Стрит. – Почему бы вам не сделать что-нибудь для этого ребенка, шеф? Вы могли бы найти малышку и позаботиться о том, чтобы справедливость восторжествовала.

      – Для кого?

      – Для матери, для ребенка.

      – А с чего ты взяла, что это будет справедливо по отношению к ребенку? Возможно, девочка попала в хорошие руки. А ее мамаша работает в ночном клубе и расхаживает в таком платье, что еще чуть-чуть, и ее арестуют за нарушение общественного спокойствия и…

      – Ну и что? При чем тут платье? Она любит своего ребенка.

      – Может, и любит, – согласился Мейсон, – однако сомневаюсь, что так уж сильно.

      – Что вы хотите этим сказать?

      – Прошло больше трех лет с тех пор, как ребенок пропал, – сухо заметил Мейсон. – И вдруг она подходит к совершенно незнакомой ей парочке в ночном клубе, ни с того ни с сего разражается потоком слез, в нарушение всех правил присаживается за столик и изливает свое горе.

      – Ну, – согласилась Делла Стрит, – если посмотреть с этой точки зрения… Но все вышло так неожиданно! У меня создалось впечатление, что она так долго носила это в себе, что в конце концов чувства выплеснулись наружу сами собой и она просто не могла остановиться.

      – Ты ведь подметила оживленную беседу в углу зала, когда меня подозвали к телефону, Делла?

      – Вы правы. Тогда она, должно быть, знала, кто вы такой.

      Мейсон кивнул.

      – Она попыталась заинтересовать вас и заставить прийти ей на помощь. Но это