Блумсберийская красавица. Август Мейхью

несогласна!

      – Но, милая, милая! подумайте о случайностях… мы все подвержены… – бормотал Долли, восхищенный её бескорыстием. – Может случиться несчастье, может придти бедность…

      – Я буду делить с вами нищету! – воскликнул блогородный ангел, поднимая глаза вверх.

      Он долго пробовал уговаривать, но она все отвечала: никогда!

      – Для меня, для моего спокойствие, согласитесь.

      – Кончим этот разговор! – сказала она, сурово сдвигая брови.

      – Для успокоение ваших родителей, Анастасия! – сказал он, пробуя последнее средство.

      Это ее поколебало. Она пролепетала: «милая, милая маменька!» и склонила молча голову. Это равнялось высказанному согласию.

      Долли огорчился. Как! она делала для родителей то, чего ни за что не хотела сделать для него! Вместо того, чтобы осыпать ее восторженными поцелуями признательности, он, к изумлению красавицы, вдруг надулся, как мышь, и сказал обиженным голосом:

      – Анастасия, я больше не буду настаивать.

      – Милая, милая мамаша! – слабо пролепетал встревоженный ангел.

      – Я более не скажу об этом ни слова!

      – Добрый, любящий папаша! – вздохнул еще более встревоженный ангел.

      – Довольно об этом, – сказал он решительно.

      – О, как я неблогодарна! – вскрикнул ангел почти в ужасе.

      – Ни слова более! – сказал он мрачно.

      – Если вы думаете, Долли, что это необходимо… – вскрикнул ангел в отчаянии.

      – Я ничего не думаю!

      – Милый, великодушный друг, я сдаюсь! Закрепляйте за мной, что хотите, я на все согласна, я вам покоряюсь! – воскликнула самоотверженная душа.

      – Это была не моя мысль, а здесь не при чем! – был сокрушающий ответ.

      – Наши малютки станут, быть может, упрекать меня… – пролепетала стыдливая дева.

      – Они не будут терпеть ни в чем нужды! – гордо отвечал мистер Икль.

      – Я сделаю это для вас, Адольфус, воскликнуло преданное существо, закрывая лицо руками при таком признании и холодея от смертельного страха потерять 600 фунтов. – Милый, великодушный друг! я признаюсь, что вам я ни в чем не могу отказать!

      Она схватила его руку и поцеловала ее в порыве страстной нежности.

      Прежде, чем были готовы пригласительные свадебные билеты, интересная бумага, закрепляющая за любящею невестою 600 фунтов в год, была засвидетельствована где следует.

* * *

      Накануне свадьбы Долли совсем меня замучил. То он боялся, что не принесут вовремя подарков, купленных для невесты, то приходил в отчаяние, что свадебные панталоны не поспеют к сроку.

      – Господи! какое ужасное положение! – тихонько восклицал он, ходя в волнении по комнатам.

      Он не дал мне ни на минуту сомкнуть глаз, опасаясь проспать и опоздать в церковь, и целую ночь только дремал и пронзительно вскрикивал.

* * *

      Блумсберийская красавица была бесподобна в подвенечном уборе. Это было какое-то атласное божество: бела как заново выбеленный потолок, чиста, как сама невинность!