Сиротка. Дыхание ветра. Мари-Бернадетт Дюпюи

здесь! – воскликнула молодая женщина. – Узнаю его голос!

      Она бросилась открывать дверь, по-прежнему не выпуская ружья. Их давний друг, жизнерадостный блондин плотного сложения, взволнованно смотрел на нее во все глаза.

      – Хорошо же ты меня встречаешь, Мимин! – заметил он. – Положи ружье, неровен час, еще выстрелит!

      Она почувствовала такое облегчение, что от волнения в горле застрял комок. Прерывающимся голосом она рассказала ему о том, что произошло.

      – Прости меня, Пьер! Если бы ты знал, какую мы провели ночь! Входи, сейчас сварю кофе.

      Молодой человек, стоя на крыльце, снял свою ушанку с козырьком и начал стряхивать снег с огромных башмаков.

      – Здравствуйте, мадам Дельбо! – воскликнул он, приветствуя Талу. – Я видел, что осталось от вашей хижины… Что произошло? Она загорелась… Да, наши пожары – это плата за комфорт. Чем холоднее, тем больше мы топим, и довольно искры, чтобы все вспыхнуло!

      – Нет, тут совсем другое дело, Пьер! – отрезала Эрмин. – Сядь, я расскажу.

      Когда Пьер Тибо выслушал молодую женщину, он от всей души выругался сквозь зубы.

      – Я вот столкнулся во вторник с Тошаном в Перибонке, – сказал он, состроив гримасу, – ему даже в голову не приходило, что у вас могут быть такие неприятности. Кажется, Мимин, что за ним черт гонится по пятам. Лед еще непрочный, и идти по нему опасно. А он тем не менее отважился, потому что в таких случаях утверждает, что знает самый надежный маршрут.

      – Только бы с ним ничего не случилось! – сказала она, вздохнув.

      – Не волнуйся, у Тошана не очень тяжелая упряжка, – успокоил ее Пьер Тибо. – Я не рискну поехать на своем автомобиле на гусеничном ходу, но твой муж знает, что надо делать. Мне трудно двигаться по тропе, хотя ее и расширили летом. Наверняка негодяй, который спалил хижину, пришел на снегоступах. Жаль, что ночью мело, иначе я мог бы осмотреть все вокруг и найти следы… Когда приедете в Валь-Жальбер, нужно поговорить с начальником полиции. Не слишком разумно было оставить тута[13] трех беззащитных женщин и четверых малышей!

      Пьер скорчил недовольную мину. Красивый белокурый парень, который подарил свой первый поцелуй Соловью из Валь-Жальбера, превратился в крепкого тридцатилетнего мужчину с бородой и усами. И хотя роста он был среднего, считалось, что обладает недюжинной физической силой. Тошан думал, что он развивает ее благодаря своей разносторонней деятельности. Пьер Тибо, мастер на все руки, бережливый и хозяйственный, купил лодку, на которой летом перевозил пассажиров с одного берега озера Сен-Жан на другой. Зимой он предлагал другие услуги, у него была лошадь и большие сани, а недавно он купил у Рюделя автомобиль на гусеничном ходу. Вырученные деньги служили дополнением к его заработку на ривербендской мельнице. Он старался побольше заработать, поскольку имел на иждивении уже четверых детей.

      – У Тошана не было выбора, – заявила Эрмин не слишком убежденно. – Ему нужно было успеть на поезд в Квебек.

      – А я вот не пошел в добровольцы! – сказал Пьер. – У меня дом, семью надо

13

Тута (фр. icitte) – словечко из лексикона квебекцев. (Примеч. перев.)