Сиротка. Дыхание ветра. Мари-Бернадетт Дюпюи

тебя облапошил, Пьер, – усмехнулся старичок с трубкой в зубах. – Продал тебе металлолом…

      Услышав новости, явился хозяин постоялого двора. Мукки воспользовался задержкой, чтобы побегать по набережной, где было гораздо меньше гуляющих, чем летом. Через час пришлось отказаться от попыток починить забастовавшую машину.

      – Будем спать тута, в Перибонке! – заявил Пьер Тибо, видя, как быстро темнеет. – Если эта проклятая таратайка приказала долго жить, я разыщу другой вид транспорта. Не ждите меня, я ненадолго отлучусь.

      Он удалился медленно и степенно по длинной главной улице. Все дети, кроме Кионы, были расстроены. Она прижалась к матери, но не капризничала. Тала вела себя сдержанно, но с трудом скрывала досаду. Она постоянно вглядывалась в лица бродивших поблизости прохожих.

      – Ты чего-то боишься? – спросила Эрмин еле слышно.

      – Не чувствую себя в безопасности! – ответила индианка. – Если бы я нашла кого-то, кто мог бы отвезти меня в Роберваль до наступления ночи, мне стало бы спокойнее. Ой, кажется, мне повезло…

      Тала бросилась к мужчине в красной вязаной шапочке и толстой драповой куртке. Они быстро о чем-то поговорили.

      – Кто это? – спросила молодая женщина у Мадлен.

      – Мне кажется, это Овид Лафлер, учитель. Его хорошо знает моя тетя; все каникулы он занимается с детьми монтанье. Давай подойдем, поздороваемся. Он такой же робкий, как и я.

      Но подойти не успели. Тала уже возвращалась в сопровождении знаменитого Овида Лафлера. В щели между низко надвинутой шапкой и закрывающим нос шарфом Эрмин увидела глаза редкого зеленого цвета, какие бывают у девушек, когда в них отражается солнце.

      – Это моя невестка, певица! – сообщила индианка с ноткой гордости. – Эрмин, Овид может посадить меня к себе в сани. Он едет в Роберваль. Наконец-то я успокоилась.

      – Добрый вечер, мадам! – произнес молодой человек, не осмеливаясь смотреть ей прямо в лицо. – Счастлив познакомиться с вами. Рад снова увидеть тебя, Мадлен.

      Эрмин не могла не улыбнуться, заметив, как зарделось бледное лицо молодого человека.

      – Благодарю вас за любезность, которую вы оказываете моей свекрови, – сказала она вежливо. – Мы попали в затруднительное положение из-за этого заупрямившегося автомобиля.

      Овид опустил голову и быстро поднял плетеный чемоданчик Талы. Киона взяла сумку из оленьей кожи, в которой лежало ее бельишко и кукла.

      – До свиданья, Мимин! – радостно крикнула девочка. – Мы приедем в город раньше вас!

      – Конечно, дорогая! – ответила Эрмин, целуя ее. – Но завтра мы с тобой пойдем по магазинам на бульваре Сен-Жозеф.

      Через несколько минут сани Овида Лафлера уже скользили по поверхности озера.

      – Нужно вернуться на постоялый двор и попросить, чтобы нам дали комнаты, как советовал Пьер, – жалобно сказала Мадлен, вся дрожа.

      – Ты права, – согласилась Эрмин. – В самом деле, все идет не по плану. По крайней мере, Тала в хороших руках. Этот мальчик