Сиротка. Дыхание ветра. Мари-Бернадетт Дюпюи

но они еще маленькие и плохо понимают, насколько все серьезно. По крайней мере, очень хочется на это надеяться.

      Эрмин тут же упрекнула себя за эти слова. Мадлен была права: Мукки выказывал удивительную для семилетнего мальчика проницательность, а Киона точно чувствовала, когда страдают взрослые. Близнецы казались более отрешенными, но это ни о чем не говорило. Иногда они делали удивительные замечания, свидетельствовавшие об их наблюдательности.

      Стоя у камина в гостиной, Тала в упор рассматривала невестку. Она даже сделала осуждающее лицо, но на самом деле это было проявлением мгновенной ревности.

      «Возможно, я согласилась переехать в Роберваль в надежде хоть раз столкнуться с Жослином! Я убеждала Лору Шарден, что не испытываю никаких чувств к ее мужу, но это не так!» – думала она, злясь на себя и на эту нелепую любовь, от которой, как ей казалось, она освободилась.

      – Надеюсь, я не мешаю, Эрмин, – сказала она громко. – Я заперла хижину, потушила огонь. Как грустно покидать места, которые принадлежат нам! Там я буду всего лишь индианкой на твоем попечении.

      – Вовсе нет, Тала! Не говори так, – возразила молодая женщина. – Ты моя свекровь, член моей семьи. Мне кажется совершенно естественным помогать тебе, если твой сын ушел на войну. Прошу тебя, не задавай ненужных вопросов и ни о чем не сожалей! Ты правильно сделала, что пришла к нам. Мы поужинаем вместе и будем бережно хранить воспоминание о нашем последнем проведенном здесь вечере. Я так горевала о своем младенце, что забыла обо всем на свете. Теперь у меня нет выбора. Я должна быть храброй, иначе Тошан уедет и будет страдать, моя слабость сделает слабым его.

      С помощью Мадлен Эрмин постаралась создать праздничную атмосферу для вечерней трапезы. Она тщательно накрыла на стол, откупорила бутылку отменного вина, одну из нескольких, купленных ею в ожидании радостных событий во время последней поездки в Квебек. Разбираться в винах своей страны научил ее импресарио Октав Дюплесси.

      Настроение Талы улучшилось, и она стала жарить на углях сосиски. Фасоль с копченым салом томилась на огне. Дети, проведя много времени на воздухе, зевали от усталости.

      «Господи, – удивлялась молодая женщина, наблюдая за ними, – ведь подумать только, что с завтрашнего вечера все переменится!»

      Тошан вышел покормить собак и быстро вернулся с озабоченным видом.

      – Не очень-то разумно оставлять малышей на дворе, – заявил он. – За забором бродят волки. И ветер поднялся. Боюсь, что будет буря, первая буря!

      Он едва успел закончить фразу. На дом обрушились порывы ветра неслыханной силы. По крыше забарабанил дождь вперемешку с градом.

      – Вы только послушайте! – вскричал Тошан. – Я не ошибся, страшная буря. Не знаю, сможем ли мы завтра уехать, мама?

      Киона смотрела на брата с необычным выражением, в ее улыбке сквозила жалость. Эрмин заметила этот детский проницательный взгляд, полный решимости и нежности. Ей пришла в голову безумная мысль.

      «Это Киона вызвала бурю, чтобы