Рассказы. Аркадий Аверченко

показываемому этими часами, но скоро убедился, что обедать придется ночью, спать в полдень и что нас через неделю исключат из училищ за появление на уроки в одиннадцать часов вечера.

      Часы пригодились нам, как спортивный, невиданный доселе нигде аппарат… Мы брали трехлетнюю сестренку Олю, усаживали ее на колоссальный маятник, и она, уцепившись судорожно за стержень, носилась, трепещущая, испуганная, из стороны в сторону, возбуждая веселье окружающей молодежи.

      Мать назвала эту комнату «Проклятой комнатой».

      Целый день оттуда доносился удушливый запах керосина, журчали ручейки воды, вытекавшей из умывальника на пол, а по ночам нас будили и пугали страшные стоны, которые испускали часы, перемежая иногда эти стоны хриплым зловещим хохотом и ржаньем.

      Однажды, когда мы вернулись из школы и хлынули толпой в нашу любимую комнату повеселиться около часов, мы отступили, изумленные, испуганные: комната была пуста, и только три крашеных четырехугольника на полу показывали те места, где стояли отцовы покупки.

      – Что ты с ними сделала? – спросили мы мать.

      – Продала.

      – Много дали? – спросил молчавший доселе отец.

      – Три рубля. Только не они дали, а я… Чтобы их унесли. Никто не хотел связываться с ними даром…

      Отец опустил голову, и по пустой комнате гулко прошелся его подавленный шепот:

      – Много ты понимаешь! Теперь он умер, мой отец.

      Корибу

      В мой редакторский кабинет вошел, озираючись, бледный молодой человек. Он остановился у дверей, и, дрожа всем телом, стал всматриваться в меня.

      – Вы редактор?

      – Редактор.

      – Ей-богу?

      – Честное слово!

      Он замолчал, пугливо посматривая на меня.

      – Что вам угодно?

      – Кроме шуток – вы редактор?

      – Уверяю вас! Вы хотели что-нибудь сообщить мне? Или принесли рукопись?

      – Не губите меня, – сказал молодой человек. – Если вы сболтнете – я пропал!

      Он порылся в кармане, достал какую-то бумажку, бросил ее на мой стол и сделал быстрое движение к дверям с явной целью – бежать.

      Я схватил его за руку, оттолкнул от дверей, оттащил к углу, повернул в дверях ключ и сурово сказал:

      – Э, нет, голубчик! Не уйдешь… Мало ли какую бумажку мог ты бросить на мой стол!..

      Молодой человек упал на диван и залился горючими слезами.

      Я развернул брошенную на стол бумажку. Вот какое странное произведение было на ней написано.

«Африканские неурядицы

      Указания благомыслящих людей на то, что на западном берегу Конго не все спокойно и что туземные князьки позволяют себе злоупотребления властью и насилие над своими подданными – все это имеет под собой реальную почву. Недавно в округе Дилибом (селение Хухры-Мухры) имел место следующий случай, показывающий, как далеки опаленные солнцем сыновья Далекого Конго от понятий европейской закономерности и порядка…

      Вождь племени бери-бери Корибу, заседая в совете государственных