Юный служитель. Джеймс Мэтью Барри

Чтобы избавить её от этой агонии, я даже ускользнул, когда было произнесено последнее слово благословения, и моя поспешность возмутила многих, потому что среди членов старой шотландской церкви не принято быстро выходить из храма, как безбожным раскольникам (и церковному сторожу ненамного лучше), у которых шляпы в руках, когда они встают для благословения, так что они могут сразу выливаться, как прорвавшаяся плотина. Мы садимся на свои места, смотрим прямо перед собой, прочищаем горло и протягиваем руки нашим женщинам, держащим наши шляпы. Со временем мы выберемся, но я никогда не знаю, как это сделать.

      В субботу можно посплетничать в долине, но не в городе, не потеряв своего «я», и я обычно ждал возвращения своего соседа, фермера из Вастера Ланни, и Сильвы Бирс, почтальона в долине Куарити, в конце школьной дорожки. Вастер Ланни был человеком, который в часы досуга заботился о том, чтобы скрыть от жены, как он ею гордится. Своей кобыле Катло, он наоборот прямо говорил, что он думает о ней, нахваливая и ругая, как она того и заслуживала, и я видел, как кобыла, полностью сбитая с толку, сидящим перед ней на камне хозяином, который разглагольствовал:

      – Думаешь, ты умница, детка Катло, но ошибаешься. Ты ленивая кляча вот ты кто. Думаешь, чистокровная. Ты-то! Убирайся прочь и не болтай. Вот что я тебе скажу, Катло, вчера я встретил человека, который знал твою мать, и он говорит, что она была жалкой, никчёмной клячей. Что ты на это скажешь?

      Что касается поста, я не скажу о нем больше, чем то, что его горькой темой была неразумность человечества, которое любезно относилось к нему, когда у него было письмо для этого, но хмуро смотрело на него, когда его не было, «да, подразумевая, что я письмо, но держи его».

      В вечер службы после бунта я стоял на обычном месте, ожидая своих друзей, и, прежде чем они подошли ко мне, увидел, что им есть что рассказать. Фермер, его жена и трое детей, взявшись за руки, потянулись через дорогу. Бирс немного отставал, но разговор поддерживался криками. Все шли на службу Седьмого дня, и семья, начавшая на полминуты раньше, ещё не успела наверстать упущенное.

      – Надо сесть, чтобы уловить, – сказал Вастер Ланни, приближаясь, и когда я должен был ответить: «Это так», – произнес Сильва передо мной.

      – Ты не был в церкви, – приветствовала Элспет.

      Я был в церкви долины, но не стал ей возражать, потому что она установлена, а значит, ни здесь, ни там. Мне тоже не терпелось узнать, что означают их вытянутые лица, и я сразу спросил:

      – Мистер Дишарт участвовал в беспорядках?

      – До полудня, ау, а днём, нет, – ответил Вастер Ланни, обойдя жену, чтобы подойти ко мне, – Учитель, в этот день в церкви произошло нечто странное, так как…

      – Вастер Ланни, – резко прервала Элспет, – Ты надел свой праздничный наряд?

      – Я бы на твоём месте позаботился о том, есть у меня нож, – ответил фермер., – возразил фермер.

      – Тогда в день Господень держись подальше от сточной канавы, – сказала Элспет.

      – Его, –