Юный служитель. Джеймс Мэтью Барри

(?) краном на коленях и маршировать без неё.

      Аппетит Гэвина вернулся.

      – Её видели с тех пор, как ушли солдаты? – спросил он, откладывая ложку с новым страхом, – Где она сейчас?

      – Ни одна живая душа не заметила! – внушительно ответила Джин, – Что она сейчас? Куда пропадают мухи зимой? Мы знаем, что у них есть походка, но что?

      – Но что люди говорят о ней?

      – Глупости, – ответила Джин, – Старый Чарльз Юилл громко намекает, что она мертва и похоронена.

      – Она не могла похоронить себя, Джин, – мягко заметила Маргарет.

      – Я не знаю. Чарльз говорит, что она даже на это способна.

      Затем Джин неохотно удалилась (но оставила дверь приоткрытой), и Гэвин налетел на свою кашу. Теперь он был так весел, что Маргарет удивилась.

      – Если половина историй об этой цыганке правда, – сказала она, – Она, должно быть, больше, чем просто женщина.

      – Вы хотели сказать меньше, матушка, – убежденно сказал Гэвин, – Она – грешница.

      – Ты её видел, Гэвин?

      – Видел. Матушка, она меня унизила!

      – Смелый болван! – воскликнула Маргарет.

      – Всё из-за неё, – пожаловался священник.

      – Была ли она одета как все цыгане? Но одежду ты особо не замечаешь, Гэвин.

      – Я заметил, – медленно отозвался Гэвин, – На ней было зелёно-красное, и, кажется, была босой.

      – Да, – крикнула Джин из кухни, напугав их обоих, – На неё ещё был длинный серый плащ. Было замечено, что она подрывает закрытие.

      Гэвин встал, сильно раздражённый, и закрыл дверь в гостиной.

      – Она правда так мила, как говорят? – спросила Маргарет, – Джин говорит, что все заметили её неземную красу.

      – Красота её, – учтиво объяснил Гэвин, имея в виду суть вещей, – Не земная и не небесная, – Что есть физическая красота? Пшик!

      – И всё же, – сказала Маргарет, – Душа в некоторой степени проявляется и через лицо.

      – Вы правда так полагаете, матушка? – немного обеспокоенно спросил Гэвин.

      – Я всегда это знала, – сказала Маргарет, а затем её сын вздохнул.

      – Но я бы не позволил никакому лицу повлиять на меня, – сказал он, приходя в себя.

      – Ах, Гэвин, я думаю, я причина того, что ты так мало обращаешь внимания на женские лица. Это неестественно.

      – Видите ли, матушка, Вы меня баловали заботой о другой женщине. Я бы сравнил её с тобой, а где бы она была тогда?

      – Когда-нибудь, – сказала Маргарет, – Ты подумаешь по-другому.

      – Никогда, – резко прервал разговор Гэвин.

      Вскоре после этого он отправился в город и, проходя по саду, бросил виноватый взгляд на летнюю скамейку. В одном углу лежало что-то чёрное. Он нерешительно остановился, потому что его мать кивала ему из окна. Потом он исчез в маленькой беседке. Его внимание привлекла Библия. Накануне, как он теперь вспомнил, его вызвали, когда он учился в саду, и он оставил свою Библию на летнем сиденье с карандашом