Юный служитель. Джеймс Мэтью Барри

простой жестянщик, смеете указывать мне, что адвокат хотел взять вашего сына в свой кабинет? Будьте осторожны, Данвуди.

      – Ну что ж, тогда этот парень очень образован, а у меня есть ещё, и именно так писатель должен был взять его и сделать из него джентльмена.

      – Я узнал от соседей, – пояснил полицейский, – Что это отчасти правда, но что заставляет нас подозревать его, так это то, что он оставил парня в Тиллиедруме, и всё же, когда он вернулся домой, первый человек, которого он увидел у камина, и был тот парень. Парень убежал домой, и причина этого явно заключалась в том, что он слышал о наших приготовлениях и хотел встревожить город.

      – Кажется, в этом что-то есть, Данвуди, – сказал шериф, – И если Вы не можете объяснить этого, я должен держать вас под стражей.

      – Я выложу всё начистоту, – ответил Данвуди, видя, что в этом вопросе правда лучше, – Парень был категорически против того, чтобы его сделали джентльменом, и когда он увидел, какую жизнь ему придётся вести, с чистыми руками, чистыми штанами и без пятен на бриджах, его сердце воспротивилось благородству ещё сильнее, чем когда-либо, и он убежал домой. Да, я разозлился, когда увидел его у камина, но он сказал мне: «Как бы ты хотел сам стать джентльменом, отец?» – и это так подействовало на меня, что я решил дать ему шанс.

      Другой заключенный, Дэйв Лэндолинадс, столкнулся с Данвуди.

      – Джон Данвуди невиновен, как и я сам, – сказал Дэйв, – А я совершенно невиновен. Тревогу забила не Джин, а египтянка. Вот что я вам скажу, шериф, если это сделает меня невиновным, я представлю вам египтянку такой, какой я её видел, и Вам будет легче её поймать.

      – Вы честный человек, – сказал шериф.

      – Пусть меня выпорют, – радушно прорычал Холливелл.

      – Для чего ей, вмешиваться в чужие дела? – справедливо продолжал Дэйв, – Девчонка не из Трамса, и потому говорю: «Пусть закон покарает её».

      – Ты послушаешь такую сволочь, Риах? – спросил Холливелл.

      – Безусловно. Говори, Лэндолинадс.

      – Ну, значит, я был на мельнице ночью.

      – Видели всё?

      – Я случайно оказался на ветряной мельнице с другим человеком, – продолжил Дэйв, избегая вопроса офицера.

      – Как его звали? – потребовал Холливелл.

      – Это была та египтянка, о которой мне следовало Вам рассказать, – сказал Дэйв, глядя на шерифа.

      – Ах, да, Вы рассказываете сказки только о женщинах, – сказал Холливелл.

      – Странные женщины, – поправил Дэйв, – Ну, мы были там, и, может быть, было около двух часов ночи, и мы разговаривали (но о законных вещах), когда услышали, как кто-то бежит по дороге. Я выглянул в щель в двери и увидел, что это была египетская девушка, которую я никогда раньше не видел. Она заметила свет в окне и закричала: «Эй, вы, чурбаны на мельнице, сюда идут солдаты!» Я упал в обморок, но другой мужчина открыл дверь, и она снова закричала: «Пришёл хозяин; скорее, а то тебя заберут». Тогда другой мужчина схватил шляпу и убежал, но я не был таким проворным.

      – Сначала надо было подняться, – предложил офицер.

      – Сал,