Юный служитель. Джеймс Мэтью Барри

в нерешительности остановился, затем бросил косу, но её стук по камням был невыносим.

      – А вот и нет! – крикнул он и, так и не бросив косы, побежал на площадь.

      Верхнее окно на Береговой улице открылось, и доктор Маккуин высунул голову. Он курил как обычно.

      – Мистер Дишарт, – сказал он, – Вам лучше сразу же вернуться домой, так разумнее или ещё лучше уходить отсюда. Нынче вечером с народом ничего не поделать.

      – Я могу прекратить их драку.

      – Вы только взбудоражите кровную вражду между ними и Вами.

      – Послушайте его, мистер Дишарт, – кричали некоторые женщины.

      – Вам лучше прислушаться к нему, – крикнул мужчина.

      – Я не брошу свою паству! – ответил Гэвин.

      – Итак, послушайте мой рецепт, – ответил доктор, – Выгоните эту цыганку из города до того, как прибудут солдаты. Она подбивает мужчин, чисто дьявол.

      – Она принесла новости, иначе нас бы пристрелили в наших постелях, – кричали некоторые.

      – Кто-нибудь знает, кто она? – потребовал ответа Гэвин, но все покачали головами. Египтянку, как её называли, никогда раньше в этих краях не видели.

      – Кто-нибудь ещё видел солдат? – спросил он, – Может, тревога ложная.

      – Некоторые видели их в последние несколько минут, – ответил врач, – Они пришли из Тиллидрума и наступали на нас с юга, но, когда услышали, что мы подняли тревогу, остановились на вершине холма, недалеко от хозяйства подростка. Вам было бы спокойнее, если бы закурили.

      – Покажите мне эту женщину, – строго сказал Гэвин тем, кто слушал. Затем поток людей вынес его на площадь.

      Площадь мало изменилась даже в наши дни предпринимательства, когда Тиллилос превратился в Ньютон-банк14, а Крафт-Хед-Крофт-Террас обзавелась эмалированными табличками для тех, кто не торопится и забывает свой адрес, а потому каждый раз, когда пишет письмо, бежит в конец улицы и смотрит вверх. Камни, на которых сидели торговки маслом, исчезли, а вместе с ними и глиняные стены и внешняя лестница. Исчезла и лестница городского особняка, с вершины которой барабанщик еженедельно по Дне Седьмом режет слух деревенским жителям, к скандалу всех, кто знал, что в этот день правильнее всего держаться за шторками, но из самого особняка, круглого и красного цвета, выезд на юг по-прежнему затруднён. Где бы улицы ни пересекались с площадью, в центре их стоит дом, и поэтому сердце Трамса – это площадь, на которой внезапно оказывается незнакомец, сразу задаваясь вопросом, как выбраться, а после, как попал внутрь.

      Для Гэвина, который никогда прежде не видел на площади сразу несколько десятков людей, это зрелище было странным и ужасным. Эндрю Стратерс, старый солдат, стоял на внешней лестнице особняка и выкрикивал приказы примерно пятидесяти ткачам, многие из которых были скудно одеты, но все до единого вооружены пиками и шестами. Большинство из них были знакомы юному служителю, но их лица были для него новыми. Новые подступали ежесекундно. Из-за неуклюжих жестов

14

Ньютон-Бэнк – это дом в Файфе, Северо-Восточная Шотландия, Шотландия.