Юный служитель. Джеймс Мэтью Барри

ливень табачного пепла, принёс мне эту новость в здание школы, и теперь, пересекая поля, я обнаружил, что её основатель Вастер Ланни, и обнаружил почтальона Бирса, рассказавшего эту историю так же быстро, как рыболов отпустил бы леску. Я знаю, о первой женщине на Мэриуэлле, которая услышала рог и сразу разбудила своего мужа, который первым услышал его в Денхеде и тенааментах тем, что они тут же сказали и сделали. Я услышал из уст Дите Деучара любопытную историю о том, как он мирно спал во время беспорядков и просыпался утром, как обычно, привязанный к своему ткацкому станку, а также его заявление о том, что такой неудачи достаточно, чтобы поколебать веру человека в Бога. У полиции была информация, которая позволяла им идти прямо к домам разыскиваемых ткачей, но иногда они приводили не того человека, поскольку те из людей, которые не сбежали из города, поменяли дома на ночь – уловка, которая пригодилась им больше, чем вся их суета на холме. Сын старого Юилла сбежал, закопавшись в торфянике, а Снекки Хобарт, притворившись мешком с картошкой. Меньше повезло Сандерсу Вебстеру, уже упомянутому кротолову. Сандерс действительно не виноват. Он даже не был в Трамсе в ночь восстания против производителей, но, думая, что вспышка болезни останется безнаказанной, он хотел примазаться к её славе. Поэтому он хвастался тем, что является зачинщиком, пока многие не поверили ему, в том числе и власти. Его хвастовство разрушало его. Его бросили в свинарник и арестовали на девять месяцев. Об остальных арестах мне не нужно беспокоиться, поскольку они не имеют никакого отношения к истории юного священника.

      Пока Гэвин оставался с семьями, чьи кормильцы теперь находились в камере, которая обычно была забита в ясные ночи и пуста до конца года, шериф и Холливелл находились в круглой комнате особняка не в лучшем настроении. Они говорили громко, и некоторые из их слов проникали в камеру внизу.

      – Всё это претерпело фиаско, – сказал шериф, – Из-за того, что мы не смогли застать их врасплох. Да ведь три четверти взятых нужно будет освободить, а мы позволили самым ужасным обидчикам ускользнуть из наших рук.

      – Что ж, – ответил Холливелл, одетый в плотный плащ, – Я привел сюда ваших полицейских, и это всё, что я взялся сделать.

      – Вы привезли их, но за счёт того, что запугали деревню. Я бы хотел, чтобы мы приехали без тебя.

      – Ерунда! Мои люди продвигались, как призраки. Могла ли ваша полиция спуститься сегодня вечером в одиночку?

      – Да, потому что он был бы заброшен. Ваши солдаты, скажу вам, сделали зло. Женщина, которая, как признают многие из наших заключённых, принесла известие о нашем прибытии, должно быть, узнала от одного из ваших мужчин, либо видела их марш.

      – Мужчины не знали своего назначения. Правда, она могла видеть нас, несмотря на наши меры предосторожности, но вы забываете, что она сказала им, как мы должны действовать в случае, если нас заметят. Вот что меня смущает.

      – Да, и я тоже, потому что это был секрет между нами и лордом