Танец тени и света. Анна Кузьмина

голос жриц, подчинялись. Потому, когда моего отца, действующего Фирана, призвали в храм Луны и раскрыли ему волю богини, никто не возразил.

      У отца уже была жена – Фиранелла, было шестеро детей, а самый младший достиг зрелости. Все они были обручены с детства – росли с теми, кому суждено было стать их спутниками. Их наречённые были для них ближе всех, кроме отца и матери.

      Меня такая участь не коснулась.

      Жрицы сделали резкий выпад, и все оборвалось. Свет угас, танец стих, а мелодия, поглотившая весь лес, рассеялась, оставив тишину. Я жадно ловила ртом воздух. Я так и не научилась танцевать по-настоящему – со страстью, с полной отдачей. Движения знала наизусть. Знала, как всё должно быть – как мелодия проходит сквозь тело, как наполняет светом богини Луны. Знала… но никогда не чувствовала. Я не прошла ритуал посвящения, во мне не зажгли Свет Луны, а волосы так и остались цвета стали – светло-серые, холодные. Я была и не была жрицей одновременно.

      Я поклонилась отцу и матушке, но не могла больше сдерживаться. Внутри меня всё ломалось, как будто я готова была разорваться от этой пустой улыбчивой фальши. В глазах все плыло, а в голове стучала только одна мысль «только не сломаться». Священная ночь, что раньше вызывала трепет, теперь превратилась в ночь казни, дочерние обязанности, ритуальные песнопения – все казалось чуждыми и каким-то неправильным. Я не могла дышать, не могла вынести этого торжества. Мне нужен был воздух, хоть мгновение тишины, чтобы хоть немного унять эту боль. Я отправилась наверх, на смотровую площадку, стараясь держаться. Я только что закончила свой последний танец. В жизни.

      Моему отцу на выбор предложили трех жриц, и проведя ночь с одной из них, он вернулся во дворец. Народ радовался, ведь вскоре должна была родиться новая жрица. Даже Фиранелла радовалась. Еще одна жрица Луны появится в храме. Никто даже и подумать не мог, что всё обернется иначе.

      Когда я была маленькой, мне говорили, что будет все именно так как задумала богия. Я стану одной из жриц. Я буду светить, как Луна, буду частью этого великого танца. Моё тело будет танцевать в унисон со светом богини, и я буду чувствовать её волю в каждой клеточке. Это было моё предназначение. Я верила. Я так верила…

      Но теперь… теперь я стояла здесь, среди тех, кто мог бы быть моими сестрами, среди тех, кто стал тем, чем я никогда не стану. Я была среди них, но не с ними. Я не была жрицей. Я была несбывшейся частью великого замысла богини. Осталась лишь тенью того, кем должна была стать, и теперь уже было поздно что-либо менять.

      Я посмотрела на лестницу, ведущую наверх, к вершине дерева, на котором располагался дворец. Подниматься было трудно, я задыхалась от тяжести в груди, от чувства утраты и пустоты. Но, едва ступив на ступени, я почувствовала, как воздух становится легче, как горло перестает жечь от безысходности. Боль не ушла. Она затаилась глубоко под кожей, сжимая меня изнутри страхом, и, как дикий зверь, выжидала момент, чтобы вырваться наружу. Прохлада ночи не успокаивала – она приносила звенящую, почти жуткую тишину,