Одинокая или ничья?. Хельга Мидлтон

не могу его оставить.

      – Шурик, ты знаешь, я не кошатница, но я люблю тебя и приму твоего кота тоже. Возьми его с собой, – пыталась она его утешить.

      – Что значит: «Возьми его с собой»? А как же она? Как же я и сам уйду и кота с собой заберу, с чем же она останется? Это жестоко.

      – Она останется со своим сыном и спокойной жизнью без вранья и без нелюбви, – Светлана, чувствовала как все внутри у нее закипает, но старалась говорить ровным голосом, словно с ребенком, – Ты же не на луну улетаешь. Будешь к ним приходить, помогать. У меня зарплата хорошая, не обеднеем. В конце-то концов, люди и от своих детей уходят, а Игорь тебе даже и не родной, – Она пыталась его утешить, как умела, призывая на помощь житейскую логику. Он ее не слышал.

      – Ты, молодая, красивая – у тебя всё впереди. Ты еще найдешь свое счастье. Не мучь меня. Не зови и не настаивай.

      Позже она «прокручивала» в голове этот разговор опять и опять и все пыталась понять его любовь. Кого же на самом деле Шурик любил больше: Жену, Игорька, кота или Свету? Вывод, к сожалению, напрашивался один – себя. Свой статус, уют и привычную жизнь. Надо было признаться себе, что их любовь была простой банальной интрижкой. Нервная щекотка – он и не собирался бросать ни Жену, ни Кота.

      Наступил ее черед лить слезы. На это ушло всё воскресенье. В понедельник Светлана зашла в отдел кадров и положила на стол начальника заявление об уходе. Начальник с пониманием посмотрел на нее, как смотрел на десятки таких же как она молодых и никому не нужных «выпускников престижных ВУЗов», понявших бесперспективность своих жизней и желавших только одного – будущего. «Положенные две недели будешь отрабатывать или с сегодняшнего дня приказ писать?» – только и спросил он. Ответ был краток:

      – Пишите с сегодняшнего.

      С тех пор прошло уже почти тридцать лет, все изменилось. Она стала москвичкой, окончила курсы литературных редакторов в только-только созданной академии при Центральном телевидении. Научилась водить машину, купила свой первый, сильно подержанный Жигуль «копейку» и, вообще, началась совсем другая жизнь, но…

      … Иногда накатывает, и Светлана сама себя спрашивает: «Если бы я впустила того котика, может быть он и остался?» Кто «он»? Она сама себе не может ответить. Кот или Шурик? Да теперь уже и без разницы. И коты те уже давно померли, слухи дошли, что и жена Александра Андреевича ушла в мир иной. Сам же он уже давно не Шурик, а совсем лысый, хромой (что-то с ногами – не то варикоз, не то артрит) пенсионер по инвалидности.

      *

      Чай допит. Светлана подводит итог:

      – Ну, что ж, начало положено. Девочки, – она кивает в сторону «Гостиной», – я уединюсь. Меня ИБМ попросил срочно прочитать нового автора. Откуда такая срочность – не знаю. Блатная или еще что, но с начальством не спорят. Я запрусь на пару часиков. Никого не впускать, меня не звать. Чем быстрее я расчухаюсь с новоявленной любительницей эпистолярного жанра, тем скорее мы возьмемся за настоящую работу.

      – А