Путь Первых. 2-я часть. Бескрайний дикий мир. Александр Скопинцев

принюхался к мясу, затем осторожно взял его и отошёл в угол, чтобы съесть подальше от человека. Рол наблюдал за ним с удивлением. Может быть, перед ним дух?

      Языки пламени отбрасывали причудливые тени на стены пещеры, создавая иллюзию движущихся фигур – словно древние духи собрались вокруг, чтобы стать свидетелями этой необычной встречи. Снаружи бушевала метель, но здесь, в глубине пещеры, у маленького костра, усталый охотник нашёл странное умиротворение рядом с диким хищником.

      – Рол должен идти земли урхов, – продолжал говорить охотник, глядя на танцующие языки пламени. – Урхи угрожать племя Та-Ку-Ри. Убивать наши люди, красть наши люди. Рол должен узнать, как защищать племя, защищать Лии и ребёнок.

      Волк поднял голову, словно вслушиваясь в звук человеческого голоса. Его янтарные глаза отражали пламя костра, придавая им почти сверхъестественный блеск.

      – Завтра Рол продолжать путь, – сказал охотник, укладываясь возле огня. – Каждый зверь, каждый человек идти своя тропа. Но иногда тропы пересекаться, и это хорошо.

      Рол чувствовал, как его веки тяжелеют от усталости. Странное спокойствие охватило его – будто присутствие этого дикого зверя, который по всем законам природы должен был быть его врагом, давало какую-то защиту от опасностей внешнего мира.

      Под завывание метели за стенами пещеры и потрескивание костра молодой охотник наконец позволил себе погрузиться в глубокий сон. Последнее, что он увидел перед тем, как закрыть глаза, был силуэт волка, неподвижно сидящего на страже у входа в пещеру, словно страж, охраняющий покой человека от невидимых опасностей зимней ночи.

      Морозный воздух обжигал лёгкие при каждом вдохе. Ажурные снежинки кружились в прозрачном воздухе, медленно оседая на промёрзшую землю, укрытую белоснежным покрывалом. Царство безмолвия и холода простиралось вокруг, нарушаемое лишь хрустом снега под ногами одинокого путника.

      Рол застыл, словно изваяние. Его напряжённое тело излучало сосредоточенность хищника, заметившего добычу. Острый взгляд, привыкший различать малейшие движения в лесной чаще, мгновенно зафиксировал колебание заснеженных ветвей. Там, среди белого безмолвия, проявился всплеск жизни – мимолётный, почти неуловимый.

      Движением, отточенным охотами, рука молодого охотника метнулась к колчану. Пальцы, огрубевшие от постоянного соприкосновения с тетивой, ухватили оперённый конец стрелы. Время словно замедлилось. Рол не думал – его тело действовало само, повинуясь древнему инстинкту охотника, выкованному в горниле борьбы за выживание.

      Тетива натянулась с тихим, почти музыкальным звоном. Стрела взвилась, пронзая морозный воздух с едва слышным свистом, подобным шёпоту смерти.

      К изумлению Рола, на хрустальный снег рухнули сразу две крупные птицы, их оперение, присыпанное снежной пылью, делало их почти неразличимыми на белом фоне – живое воплощение зимы, созданное самой природой