Браконьерщина. Игорь Александрович Кожухов

зло и фальшиво захохотал, – я уже придумаю, что сказать! Ты же прекращай слюнями брызгать, работай. Распустил сопли: спросят…

      Мотор заглушил его последние слова, и лодка, разделяя стеклянную воду пополам, потянулась к островам.

* * *

      Мне тоже нужно было заканчивать сезон и консервировать стоянку до зимы. В любой момент относительно благоприятная и довольно тёплая осень могла смениться морозом или, ещё хуже, ветром.

      Природа постепенно засыпала. Дневное солнце прогревало ещё немного землю и лес, но вода выстывала, приходя к одному суточному значению. Лес замолчал, отяжелел и напрягся, готовый к длинной зимней спячке. Не стало насекомых, живых летом муравейников, онемели вдруг птицы. Пискнет какая для приличия и замолкает, застеснявшись своей несдержанности.

      Но только рыбакам – время серьёзной работы. Рыба, набравшая за лето весу и жиру, сбивается в косяки на увалах, и можно при удачном раскладе зараз поймать недельную норму.

      В воду бросаются все, часто совершенно не подготовленно, на абы каких плавсредствах, в надежде выловить свою «золотую рыбку». Вскоре пришлось с такими встретиться при неприятных, скорее, даже трагических обстоятельствах.

      Я впервые увидел эту стоянку, когда вывозил «татарских» работников с острова. Две «Нивы» с прицепами, поставленные в полукруг две палатки, костровище. Под берегом – лодки с подвесным мотором и несколько мужиков. Таких диких бригад по берегам десятки, и почти никогда на них не обращают внимания…

      Вчера мы с Ванькой, совсем ещё молоденьким парнишкой, моим новым временным помощником, сняли последние сети, закончив навигацию. Когда, гружённые ваннами с собранными в них вместе с рыбой сетями, возвращались домой, навстречу прошла лодка с тремя пассажирами. Они полукругом обошли нашу лодку и, увеличив скорость, направились к самому дальнему от берега и соответственно самому ближнему к фарватеру острову. Мы поспорили: кто это зимы не боится и, решив, что охотники на вечернюю зорьку, увлечённые работой, скоро про них забыли…

      С ночи подуло. Поздней осенью, если занялся устойчивый ветер, по тяжёлой стылой воде, стихии долго не видно. Если же стали заметны по ребристому, словно по живому морю беляки-шапки пены на кончиках волн, дела задержавшихся на воде плохи.

      Утром, по вчерашнему уговору, пришёл Ванька, и мы, взяв телегу, пошли на берег снять мотор и увезти всё снаряжение в гараж.

      У лодки нас ждала испуганная женщина, с маленькой, казалось тоже испуганной, собачкой.

      – Молодые люди, спасите нас! – Она, не сдерживая слёзы, говорила с горьким отчаянием, сбивая их на пытающееся лизать ей лицо животное. – У нас муж с друзьями на рыбалку уехали, обещали ночью вернуться… А сейчас уже полдень, вон шторм какой поднялся, мы не знаем, что делать! – Она снова плакала, вытирая лицо шерстью псинки.

      Оказалось, они приехали отдохнуть откуда-то из-под Кемерово и собирались уже сегодня вечером обратно, но предварительно