Игра в прятки. Лора Джонс

быстро приведешь дом в порядок. Жаль только, я не смогу остаться и помочь тебе, ведь молодой господин скоро вернется с фабрики, надо будет подавать ему ужин.

      – Это сын мсье Обе… – начинает Лара.

      – Да, сын мсье, – не дав ей закончить, отвечает тетушка Бертэ. – Очаровательный юноша.

      – Он работает по воскресеньям? – спрашиваю я.

      – Да. Учитывая все обстоятельства, он предпочитает всё время занимать себя работой. – Тетушка бросает рассеянный взгляд в окно. – Так или иначе, почему бы вам не поужинать в замке? Полагаю, вы видели его по пути сюда?

      – Вы имеете в виду тот огромный дворец?

      Тетушка Бертэ смеется.

      – Не преувеличивай, София. – Она снова устремляет взгляд вдаль. – Что ж, тогда увидимся позже. Зайдете с черного хода, свернете направо, и мы поужинаем у меня в комнате. О, если вы хотите развести огонь, то дрова на заднем дворе.

      Помахав нам на прощание, тетушка Бертэ удаляется. После ее ухода мама начинает сновать между домом и кучей наших вещей, сложенных у дороги.

      – Пора приниматься за работу. Лара, помоги мне, а потом мы сможем прибраться. София, сходи и проверь, что нужно сделать наверху. И возьми с собой вот это…

      Я затаскиваю корзину, врученную мне мамой, наверх по деревянной лестнице и втискиваюсь в узкий дверной проем спальни, задевая косяки локтями. А когда открываю крышку, у меня перехватывает горло. Первое, что попадается мне на глаза, – тряпичная кукла, лежащая поверх белья. Я вытаскиваю ее и, одновременно замечая, как здесь душно, делаю несколько шагов к окну, чтобы распахнуть его, будто кукле нужен воздух.

      Старинная щеколда легко отодвигается, но, когда я пытаюсь открыть створку, та не поддается, и я с силой толкаю раму. Кукла выпадает у меня из рук, скатывается по черепице и, соскользнув с края крыши, с глухим стуком приземляется.

      – Нет! – вскрикиваю я, бросаюсь вниз по лестнице, распахиваю входную дверь и застываю на пороге.

      Передо мной стоит какой‑то юноша, протягивающий мне куклу. Он держит ее так бережно, словно она живая. Незнакомец примерно моего роста, по возрасту, вероятно, чуть старше меня, у него необыкновенные прозрачно-голубые глаза, полные губы, прямой рот, занимающий на лице ровно столько места, сколько нужно, и едва заметная ямочка на подбородке. Его блестящие пряди наводят на мысль о том, что, вероятно, в начале дня их причесали и припудрили, но они уже успели растрепаться и на макушке образовалась непослушная копна белокурых, точнее медовых, волос.

      Однако поразительную привлекательность его внешности придает прежде всего выражение лица, в котором сквозит затаенная печаль, мгновенно мною подмеченная. Это все равно что поднять с земли упавшее яблоко и заглянуть сквозь его кожуру и мякоть в самую сердцевину, добравшись взглядом до темных косточек.

      Вдруг до меня доходит, как много секунд минуло с тех пор, как я открыла дверь: похоже, у меня пропал дар речи. Я пытаюсь растянуть щеки в некоем подобии улыбки, но они будто застыли. На лице юноши появляется странное