Человеческая стая. Ольга Асташенкова

стеснялась того, чем гордилась наедине с Полей. Она не знала, что Поля слышит. Дачный участок обнимала тёплая летняя ночь, тихая, глубокая, спокойная. Подруги пили вино на крыльце, Лена ещё не возвращалась, а Поля лежала в комнате на первом этаже и безуспешно пыталась заснуть. Через открытое окно до неё долетало каждое слово. С подругой мать была другой. Не такой строгой, как с Полей, а скорее… Виноватой? Та, привычная мама была понятна Поле. Эта – оказалась незнакомой.

      Поля не задумывалась о маминых романах до отца, а теперь выяснилось, что та и не встречалась ни с кем в школьные годы. А вот тёте Рае, похоже, было о чём вспомнить. Поэтому, подумала Поля, Лене живётся так легко и свободно, а её строго контролируют и каждый крохотный шажок вперёд отдаётся страхом осуждения.

      Лето принесло перемены. Как Поля ни смотрела в зеркало с мыслями об исчезновении её лишних килограммов, как ни плакала в подушку по ночам от желания иметь такую же фигуру, как у Лины, как ни ограничивала себя в сладком и мучном, её тело оставалось тем же. А тут ещё, как назло, грудь начала расти, и уже в конце шестого класса, когда Поля бегала на уроках физкультуры, предательски подрагивала. Пришлось надеть бюстгальтер. Он немного уменьшал тряску, но, Поле казалось, слишком сильно подчёркивал обещавшую вырасти внушительной грудь. В мае она была лишь двумя крохотными бугорками, но уже приводила в отчаяние. А летом бюстгальтер стал Поле мал, пришлось купить другой, на размер побольше. Она повзрослела очень быстро. Однажды утром, сперва напугавшись до дрожи кровавых пятен на простыне, Поля догадалась, что с ней произошло. Мать буднично сунула ей упаковку прокладок. А Полю не покидало чувство чего-то значимого. Мать не говорила с ней о менструации: то ли стеснялась, то ли сама не разбиралась в вопросах женской физиологии, но в школе давали брошюрки, немного исправившие Полино невежество. С полным текстом тех брошюрок Поля так не ознакомилась, забросила куда-то: книга, которую читала в тот момент, была интереснее. Теперь она всё перерыла, но нашла. Оказалось, одна из них затерялась в старых тетрадках. В брошюрке рассказывались истории разных девочек о взрослении и изменениях подросткового тела. Поля прочла их все. Она ощутила некое единение с абсолютно чужими девочками – возможно, даже вымышленными. Было радостно думать, что меняется не только её тело. Поля ожидала перемен: она повзрослела. Сердце трепетало. Будто это не нормальное физиологическое явление, а она, Поля, своими стараниями добилась его появления.

      Поля несколько дней думала, что теперь в жизни начнут происходить чудеса. Мифическим образом любовь войдёт в её неинтересные будни. Ей бы хотелось, чтобы ради одного её внимания мужчины дрались на дуэли и убивали друг друга… Как в книжках. Ну, нет, не насмерть, но хотя бы ранили. Не до увечий, а красиво. Так, чтобы утвердить её, Поли, значимость и важность. Она жалела, что дуэли перевелись. Но, может, кто-нибудь будет ждать её под окнами? С тремя, нет, пусть с пятью кроваво-красными розами. Или напишет мелом на асфальте перед подъездом: «Я люблю тебя, Поля». А лучше