Чайная буря. Хафса Файзал

подобного стране, – а все потому, что эттенийцы хотели побольше места для каучуковых и чайных плантаций.

      Они захватили Цейлан и назвали его колонией, будто это некий почетный статус, тогда как на самом деле лишь присвоили себе и народ, и земли, восхваляя себя за жестокость, а затем проделывая все это вновь и вновь.

      И если уж бледнолицые пускают кровь ее соотечественникам ради наживы, она не преминет нажиться на них в их собственной стране, коллекционируя их тайны и устраивая им встряски в любой доступной форме и не меньшего масштаба, чем устраивали они.

      Пожалуй, «Дрейф» был не просто частью ее возмездия, но его основой, – а вот Калибур вполне под это определение подходил.

      На протяжении всей истории Эттении из каменного пьедестала посреди людной центральной площади Белого Рева торчал пистолет, блестящую поверхность которого за время пребывания там облепили слухи и легенды. Сказочки, плоды отчаянного воображения, родившиеся от безысходности.

      Тот, кто подарит Калибуру свободу, и есть наш спаситель. Тот, кто завладеет Калибуром, и есть правый и истинный вождь.

      Арти не была ни тем ни другим – а всего лишь наблюдательной девчонкой. Сложно верить в сказки, когда живешь в кошмаре, и так уж вышло, что легенды отлично продавались.

      Благодаря пистолету в экономике Эттении появилась новая статья доходов: дельцы торговали всем подряд, от талисманов на удачу до притирок, суливших крепкую хватку. Но как-то раз Арти выследила одного такого типа – прокравшись по темным переулкам, тот вышел к роскошному особняку одного из государственных деятелей, – и тогда Арти поняла, что тут замешана монархия.

      Интерес толпы подразумевал, что люди будут тратить деньги, а налоги пойдут в казну, и в этой ситуации Эттения однозначно играла роль кукловода. Арти на пару с Джином устроили слежку: дождались момента, когда центральную площадь Белого Рева оцепила Рогатая Стража, после чего двое мужчин без всяких усилий вытащили пистолет из гнездилища – явно для того, чтобы почистить и смазать. Калибур оказался фальшивкой: пистолет специально поместили в пьедестал, дабы наживаться на исполненных надежды эттенийцах. И все же пистолет этот и правда не был похож ни на какой другой: серебряный, странный, с единственной серебряной пулей в начищенном патроннике. Загадочный – да, но никакая легенда не связывала его с местом хранения.

      Если бы Арти своими глазами не видела, что Эттения сотворила с ее народом, то, совершив это открытие, она, возможно, почувствовала бы себя преданной – как и Джин. Но вместо этого Арти ощутила восторг – такой пронзительный, такой яркий, что даже десять лет спустя помнила то чувство.

      Она была совсем не такой, как Джин, все тяготы иммиграции за которого пережили родители – утоптали колючки под его ногами, притупили острия чужого недовольства в адрес тех, кто выглядел иначе. Больше десяти лет назад Арти прибыла в Эттению на лодке. Совершенно одна, оголодавшая, неспособная связать двух слов на известных ей языках. Способная лишь наблюдать.

      Несколько