Предназначение. Борис Геннадьевич Цеханович

к очередному перекрёстку, немного правее, вспыхнула стрельба из автоматов, донеслись громкие крики и через минуту всё затихло. Поворачивать было поздно, махнул рукой и машина с Селивановым послушно остановилась.

      Осторожно приблизившись к углу, выглянули. Мы думали там стреляли немцы, но открывшиеся картина смутила и озадачила. Посередине не широкой и тенистой улицы парила расстрелянным двигателем полуторка с прицепленной 45-миллиметровой противотанковой пушкой и вокруг неё в разных позах лежали и свисали с кузова расстрелянный расчёт. Только двое в красноармейской форме и в фуражках, с ППШ в руках по хозяйки расхаживали между трупами. Иной раз нагибались и доставали документы убитых из нагрудных карманов. Действовали уверенно и даже особо не смотрели по сторонам. Время было суровое, жёсткое и вполне возможно это были НКВДисты, которые посчитали артиллеристов дезертирами и трусами и расстреляли их на месте. С нашего места и в предрассветных сумерках я не мог рассмотреть цвет фуражек на них. Васильковый или другой? Но, с другой стороны, идти и разбираться с ними мне совершенно не хотелось, объясняя им, что тут делаю с толпой подчинённых и почему двигаюсь на выход из города, вместо того чтобы двигаться на звуки боя. Слава богу, сомнения развеялись быстро. Один из них наклонился над очередным убитым за документами и удивлённо воскликнул явно на немецком языке, обнаружив что тот живой. Потом вскинул автомат и, отойдя на пару метров, всадил в лежавшего короткую очередь. Немцы. Диверсанты.

      – Волегов, ты как с нагана стреляешь? – Откинулся от угла дома.

      – Да нормально. А что?

      – Сейчас мы с тобой вдвоём кончим диверсантов. Ты берёшь на себя левого, я правого.

      Волегов осторожно выглянул из-за угла и в узкую щель между стеной и водосточной трубой поглядел в ту сторону.

      – Готов, товарищ майор, – хрипло прошептал он.

      – Вы здесь, прикрываете нас если что, – ткнул пальцем в водителей с карабинами в руках и мотнул головой Волегову, – пошли.

      Мы спокойным шагом вышли на середину улицы и с уверенным видом направились к диверсантам, которые услышали и увидели нас, только когда мы приблизились к ним на тридцать метров. Насторожились, направив в нашу сторону оружие. ППШ у меня вольно висел на плече, стволом вниз. Волегов держал руки свободными, только клапан кобуры был расстёгнут.

      Я шёл и улыбался деревянной улыбкой и вдобавок приветственно замахал рукой: – Камераден, вы с какого подразделения? – Закричал на немецком языке, сблизившись ещё на пять метров и надеясь без акцента. Благо учил в школе немецкий язык, да и в Германии служил в семидесятых годах пять лет. Диверсанты слегка расслабились и приопустили стволы автоматов. Что-то ответили, но это было уже не важно. Я резко вскинул автомат и одной очередью срезал своего. Слева и чуть сзади меня захлопал наган – раз, два, три… И всё мимо. Немец мгновенно прыгнул в сторону, сдёргивая автомат с плеча. Четыре, пять… Шестой и седьмой тоже мимо, потому что немца просто