Российские пианисты ХХ века. Елена Федорович

прежде всего мастерства. Но за рамками собственно мастерства его действия как педагога становились каждый раз иными. Поэтому Л. В. Николаев придавал большое значение (он не раз писал об этом) самостоятельности обучающихся. Не оставив после себя труда, в котором обобщался бы его многолетний опыт работы по обучению пианистов, Л. В. Николаев выступал в печати с лаконичными, но чрезвычайно емкими по содержанию статьями. В 1935 году он опубликовал в небольшой статье своеобразные «тезисы», в которых сконцентрировано его понимание фортепианно-педагогических проблем.

      Только осмыслив собственно педагогическую работу Николаева, можно понять то, что до сих пор вызывает удивление у музыкантов: как у одного педагога могли вырасти сотни профессионалов, похожих друг на друга только мастерством, десятки столь же непохожих друг на друга музыкантов экстра-класса и три совершенно различных музыканта, к которым применяют уже проверенное временем определение «гений»: Дмитрий Шостакович-пианист, Мария Юдина и Владимир Софроницкий. Вышли из класса Николаева и такие крупнейшие педагоги и музыкальные деятели, как Натан Перельман, Самарий Савшинский, Павел Серебряков, Исай Рензин и мн. др.

      О методах работы Николаева, направленных на развитие интеллекта ученика, вспоминали многие. В. В. Софроницкий говорил о том, что он много играл с учителем в четыре руки. Это действенный, а в эпоху отсутствия или незначительного распространения звукозаписи один из наиболее эффективных способов общемузыкального развития. С. И. Савшинский писал о том, что Николаев осознанно не только делал открытыми все свои уроки, но и настаивал на том, чтобы его студенты посещали занятия других профессоров. В первые годы своей работы он организовывал встречи учеников с А. Н. Скрябиным, Н. К. Метнером, В. И. Сафоновым, А. К. Глазуновым, понимая, какое влияние на молодых музыкантов способно оказать общение со столь крупными творческими личностями. Натан Перельман, сам впоследствии выдающийся педагог, определял занятия Л. В. Николаева как «интеллектуальные пиры».

      Еще об одном качестве Л. В. Николаева неизменно вспоминают его ученики и все, кому доводилось с ним общаться, – интеллигентности, сдержанности и величайшей корректности. По воспоминаниям Савшинского, Николаев никогда не повышал голоса; самым большим наказанием для студентов было огорчение профессора. Он всегда выслушивал исполнение студента до конца, как бы несовершенно оно ни было, что являлось не только методом формирования умения играть до конца в любой ситуации, ощущать целостность произведения и т. п., но и формой проявления уважения к ученику.

      Л. А. Баренбойм называет стиль общения Л. В. Николаева «истинной интеллигентностью, проявлявшейся прежде всего в способности всегда и во всем быть самим собой – изысканно учтивым, доброжелательным и ироничным (подчас даже чуть саркастичным), ни перед кем не заискивающим