Дон-Аминадо. Литературный портрет. Валентин Георгиевич Таранов

его поили грогом

      До семнадцатого пота

      И играли на роялях,

      И читали Вальтер Скотта.

      И под шум ночного ливня,

      Чтоб ему приснилось снова

      Из какой-то прежней жизни

      Хоть одно живое слово. 1929-1935

      Фрагменты рецензий:

      Зинаида Николаевна Гиппиус (1869-1945; поэтесса, прозаик, драматург, литературный критик):

      Он оказался нужным, т.е. вот эта его сторона, злободневный юмор, или нотка сентиментальности, отвечающая настроениям, блестящее, порою, остроумие, при способности к стихосложению удивительной. В стихах его чувствуется даже мастерство, что, пожалуй, уже роскошь, которую не все оценят. Способность же слагать стихи легко и быстро дала ему возможность исполнять внешние условия задачи, – писать постоянно, писать каждый день. Чутко понял стихотворец и внутренние условия этой принятой на себя задачи: его юмор нигде не переходит в сатиру; он осторожен и никого не ранит. Как далек он от длинных, тяжеловесных, часто неуклюжих, но сильных обличений Некрасова, или от гоголевского: «горьким смехом моим посмеются»!

      Георгий Викторович Адамович: "Напрасно – замечу мимоходом – Дон-Аминадо скромничает и притворяется учеником Пруткова. Тот не писал так. У Козьмы Пруткова было не только меньше словесной находчивости, но и самый юмор его был площе, грубее, без щемяще-печального отзвука той "суеты сует", которая одна только и облагораживает смех. Дон-Аминадо прикидывается весельчаком и под шумок протаскивает такую тоску, такое сердечное опустошение, такое отчаяние, что нетронутым в мире не остается почти ничего".

      Творчество

      Иван Алексеевич Бунин (1870-1953; писатель, поэт): «Дон-Аминадо гораздо больше своей популярности (особенно в стихах), и уже давно пора дать подобающее место его большому таланту – художественному, а не только газетному, злободневному».

      Зинаида Алексеевна Шаховская (1906-2001; писатель, поэтесса):

      «Он был удивительно талантлив, умен и остер. Десятилетия прошли – и, не в пример другим юмористам эмиграции, Аминадо никак не устарел. Думается, потому что даже когда он писал об эмиграции, Дон-Аминадо как-то естественно выходил из узкой эпохи и за эмигрантским фольклором различал нечто более обширное. Как и Тэффи, Аминад Петрович совсем не легкомысленно смотрел на жизнь, он знал ее трагичность, ее сложность, был человек беспокойный, переживал события очень тяжело».

      Максим Горький (1868-1936; писатель, драматург): «Д. Аминадо является одним из наиболее даровитых, уцелевших в эмиграции поэтов. В стихотворениях этого белого барда отражаются настроения безысходного отчаяния гибнущих остатков российской белоэмигрантской буржуазии и дворянства…»;

      «человек неглупый, зоркий и даже способный чувствовать свое и окружающих негодяйство».

      «Мне кажется, что гораздо более искренно и верно отражает подлинное лицо эмиграции развеселый негодяй Дон-Аминадо…».

      Зинаида Николаевна Гиппиус: «Эмиграция привыкла за 15 лет встречать, развертывая газету, его остроумные стихотворные строки; и не напрасно считает, что он, как юморист, незаменим. <…>

      Это лишь моя догадка, что он не вмещается в то, что сейчас делает. <…>

      Отсюда ведь и «грусть-тоска», слишком понятная». <…>

      Марина Ивановна Цветаева (1892-1941; поэт, прозаик):

      «Милый