Дар. Даниэль Глаттауэр

уже во второй раз за день. Еще бы, это был первый подарок, который я когда-либо получал от своего сына.

      – Первым делом послушай композицию Apples, а потом The Ghost, они самые доходчивые.

      – Так я и сделаю, – пообещал я и решил, что музыка мне непременно понравится, как бы ужасно она ни звучала.

      – Ну, а ты ничего не заметил? – спросил я.

      – Да, на тебе новый пуловер.

      Новым он, конечно, не был, но темно-синим был точно.

      – И ботинки тоже получше, – сказал Мануэль.

      Черные ботинки, жесткая кожа, классические, консервативные, вот видишь! Мы оба ступили, что называется, на правильный путь, и это могло меня полностью восстановить.

      Пока Мануэль по очереди извлекал из своего ранца учебники, чтобы и они могли в кои-то веки побывать на свежем воздухе, я рассказал ему о втором денежном пожертвовании и о том, что уже второй мой материал явился для этого побудительной причиной.

      – Но ведь никто не знает, что это написал ты, – с сожалением сказал он и упал на свой уже хорошо обкатанный серый вертящийся стул.

      – Да, увы, но ведь никто не знает и того, кто пожертвовал десять тысяч евро.

      – Верно, – подтвердил он.

      – Кроме того, теперь в «Дне за днем» каждую неделю будет большой социальный репортаж, то есть история о людях, дела которых плохи.

      – Зачем? Чтобы еще раз кто-нибудь пожертвовал десять тысяч евро и газета могла этим похвастаться?

      Вообще-то, хороший интеллект у этого парнишки, моего сына, подумал я. И ломкий голос у него скоро пройдет.

      – А хотя бы под большими репортажами будет стоять твое имя? – спросил он.

      Тут мне стало немного стыдно.

      – Репортажи будет в основном писать одна моя коллега, я лишь иногда, когда позволит время, – соврал я.

      – Ах, вон как, – сказал он.

      А могло бы быть и хуже. Я уже приготовился услышать: «Но ведь у тебя же всегда есть время».

* * *

      Потом мы некоторое время сидели относительно спокойно, занимаясь своими делами или предаваясь безделью. Но в какой-то момент я заметил, что Мануэль заерзал – у него явно что-то вертелось на языке, а коренилось где-то в области челюсти, как в итоге и оказалось.

      – Мне в понедельник надо к зубному врачу.

      – Ой, бедняга, – ответил я.

      У меня сразу побежали по спине сотни мурашек на высоких шпильках. Потому что я испытывал панический страх перед зубными врачами. Они с детства преследовали меня в кошмарах. Приблизительно с тех пор я у них и не был ни разу, а сами они, к счастью, меня никогда не разыскивали как дезертира, и в этом состояла их единственная человечная черта.

      – Я боюсь зубных врачей, – сказал Мануэль.

      – Э-э… это ты зря, они сейчас вообще все делают не больно, с современной зубной техникой стало намного лучше.

      – Я не могу пойти туда один, – горько сказал он.

      – Хорошо тебя понимаю, – ответил я.

      Со мной тоже всегда кому-нибудь приходилось идти, чтобы подхватить меня и оказать первую помощь, когда я потеряю сознание.

      – Тебе придется пойти со мной! –