Я_существо. Маргарита Баренцева

поехавшей от жалости к себе, еврейской башке ничего не осталось и жизнь снова заиграла для тебя яркими красками просто от одной мысли, что твоё похмелье закончилось и ты, сука, выжил. Ты понял? Я уже одной ногой в такси. Ожидайте.

      – Арти… я уже выпил таблетку. Давай не сегодня.

      – Нет, мудила. Сегодня. Сейчас. Выезжаю.

      Вот уж от кого точно не убежишь.

      Я тихо выругался матом и рассмеялся.

      Тебе этого не понять, Арти.

      Вдыхаю густой ночной осенний воздух и отпускаю в небо непонятную блаженную улыбку.

      Нет. Марафон – не моя цель. Моя цель – спать. Спать, слышишь? Слышишь, Арти? Спать как можно дольше. Как можно спокойнее. Чтобы никто не вспоминал и не тревожил. Чтобы проспать так всю свою вечность. Чтобы во сне всё зажилось и забылось. Чтобы не чувствовать ничего. Надолго. Навсегда. Спать…

      Но боль будто бы отпускает, возвращается разум, и ноги уже не утопают в лужах. Руки согрелись. Я ускоряюсь и перепрыгиваю через мокрые пятна на асфальте. Все магазины закрыты. Дома пустой холодильник, кусок хлеба, остывшие полусырые картофелины на углях, гроздь винограда и засохший сыр. Для двух старых друзей этого вполне хватит…

      Домой я всё-таки успел прибыть раньше Артура. Едва дрова затрещали в камине, послышался шорох колёс. Машина, на которой он добрался, явно была не из таксопарка, без опознавательных знаков. Дверь открылась, и оттуда вывалилось быкообразное Артурово тело. Вот упрямый. Похоже, он просто заловил кого-то на улице и сунул приличное вознаграждение, чтобы доехать сюда в такую погоду.

      Я украдкой достал телефон и снова взглянул на короткое сообщение. За толщиной потрескавшегося стекла и нескольких прожитых в одиночестве лет его содержание пронзило меня чуть меньше, чем в полдень, однако этой ночью я был заведомо спасён Артуром, таблетками и алкоголем. А на потолке над головой расползлась по штукатурке трещина.

      «Надо бы заделать, срочно заделать…»

      Всё же одна навязчивая мысль стройным шагом вошла в голову. И теперь будет долго меня трепать. Заделать трещину. Да. Но это лучше, чем смотреть в телефон…

      Я активировал экран и снова пробежался взглядом по этим строчкам:

      «Прошло три года, как ты молчишь, а я всё никак не могу тебя забыть.

      Лучше бы ты умер.

      С днём рождения».

      Глава 2. Апельсиновое вино

      История с психотерапией поначалу казалась безумным фарсом.

      Я жил и работал в Германии, когда жена подала на развод, требуя лишить меня родительских прав. Пока дочь была маленькой, наши отношения ещё как-то держались на плаву, но чем старше она становилась, тем сильнее росла пропасть между мной и её матерью. В конце концов моя психика схлопнулась, и я ушёл в глубочайшую раковину, из которой, казалось, не было иного пути, нежели саморазрушение.

      Жена обвинила меня во всех смертных грехах, и отпираться я не собирался, потому что вёл неидеальный образ жизни.

      Единственное,