Я_существо. Маргарита Баренцева

что это ошибка, галлюцинация. Шутка разума. Обман. Яркая вывеска на воротах в ад: «Зайди сюда и захлебнись жалостью к себе, сука…»

      Мне сорок пять.

      Чуть меньше десяти лет назад по стечению обстоятельств в моей медицинской карте появилась сначала всего одна короткая, но колкая запись «шизоидное расстройство личности по экспансивному типу», которая была призвана как-то объяснить весь спектр того дурдома, который творился в моей голове и личной жизни. Позже добравшиеся до моей головы врачи нарастили ещё несколько «дополнений» к диагнозу.

      Прошло очень много времени, прежде чем я смог принять такую «расшифровку» себя, уложившуюся в скупые цифры медицинских классификаций болезни, и начал пытаться сбалансировать того, кем я был в своей инаковости, с тем, каким мне нужно было быть для общества.

      Я нашёл лучший способ существовать вдали от людей и организовать пространство так, чтобы контактировать с миром на расстоянии: инвестиции работали сами по себе, и дохода с лихвой хватало на жизнь. Я немолод, но неплохо сохранился благодаря выученной экстремальной самоорганизации и педантичной требовательности по отношению к самому себе, граничащей с ненормальной. Всё ещё не покрылся сединой и неряшливостью, не утратил контроля над своим телом. И вкуса к жизни. Почти адекватен. Аккуратен. Дотошен и зол.

      Аккуратности меня научил отец. Аккуратно жить. Аккуратно мстить. Аккуратно ненавидеть. Аккуратно общаться с врагами. Как носить одежду, причёсывать волосы, водить машину и вести финансовые дела – тоже была заслуга отца. Отец был стратег, нарцисс и тиран, самый жестокий человек из всех, кого я знал. Но я его знал. Он был. В отличие от матери. А это уже немало.

      По вечерам, надевая толстовку, кроссовки и трико для вечерней пробежки, я думал, что, если бы не бег, в этой голове никогда не наступил бы покой. Страшные идиотские мысли стоят кучно. Роем. Порой они, как призраки, толпятся у этой самой головы и, как озлобленные голодные бродяги, ждут, когда им откроют дверь. Вот тогда-то они туда вломятся, всё разрушат, сожрут и нагадят там, где их пустили погреться.

      Нет.

      Пока я бегу по лесу, эти небритые, смердящие и немытые пьяные мысли приходят в стройный ряд. Лёгкие горят, тело болит, а вместе с этим ежевечерняя, почти уже ритуальная головная боль отступает. В общем-то, всё, чего я добиваюсь, – лишь ожидание крепкого сна после пробежки. Нормального сна я лишён уже много лет, и всякий раз ожидание сна – предвкушение.

      Череда таблеток, алкоголя, пробежек и полного физического истощения. Чего я только не пробовал. Был и ещё один действенный способ – засыпать в постели с женщиной. Но мои минусы настолько взяли верх над плюсами в глазах каждой из моих спутниц, что в конечном счёте я остался один.

      Поэтому я бежал.

      Несколько дней назад, прежде чем погрузиться в глубокий тёмно-бордовый мрак с осколками сновидений и болью в мышцах, последняя зафиксированная