Я_существо. Маргарита Баренцева

смысла устали сражаться с дурными мыслями, стоящими на пороге разума, и поток хлама и грязи воспоминаний прошлого ломится через все барьеры, чтобы надолго отравить долину спокойствия.

      Кажется, день улетучился сам по себе, и уже смеркается. А боль – нестерпимая головная боль – вместе с тошнотой накрывает неотвратимо и беспощадно. И в доме, как назло, закончились все таблетки. До ближайшей аптеки почти полчаса езды на машине, и нет никакой надежды, будто всё закончится само по себе. Нет никакой уверенности, что если сяду за руль, то не отключусь по дороге. Руки трясутся. Как же больно. Как больно…

      Терпеть нет сил.

      Я ухмыляюсь в болезненной гримасе. Отрываюсь от самокопания.

      Нужно ехать… Срочно ехать за чёртовым обезболивающим, иначе голова разорвётся на части, и только одному дьяволу известно, какие чудовища вырвутся оттуда на свет. Поэтому после неудачной попытки вызвать такси сажусь за руль и еду в аптеку.

      Свет фар встречных машин мельтешит перед глазами так часто, что мне кажется, будто копны искр от взрывов сопровождают весь мой путь. Чем ближе к городу, тем сильнее становятся эти вспышки. Я закрываю глаза от ужаса, слёз и невыносимой накатывающей тошноты. Так дальше нельзя…

      Приходится бросить машину и идти пешком.

      По грязи под самый занавес рабочего дня… По моим подсчётам, до ближайшей аптеки около двух километров. Туда и обратно – четыре. Совсем немного, если вдуматься. Если учесть, что я – не развалина. Что ежедневный бег по лесу – моя норма. Что каждый день работа в саду и заготовка дров – вполне обыденные ритуалы.

      Шепчу себе под нос как мантру, чтобы заговорить головную боль:

      «Всё будет хорошо. Ты дойдёшь. Это всего лишь четыре километра. Туда – два. Обратно будет легче, ведь таблетка начнёт действовать. Но сейчас если эта прогулка напрасна и аптека попросту закрыта, то давай признаемся, мой друг… Тогда это финиш».

      Голова разрывается так, что я ещё пару часов назад был готов сдаться в скорую, но вместо поиска помощи то пялился в одну точку, то развлекался рассматриванием камешков на заднем дворе, а потом приспособил старые кирпичи под уличный мангал да запёк на нём картошку, которую даже не съел.

      Точно в замедленной съёмке, бестолково тянулись эти несколько часов с полудня до вечера. Потому что больно. Больно так, будто голова моя пролежала десять тысяч лет в вечной мерзлоте, потом её нашли развесёлые бородатые полярники, разморозили, а она взяла и ожила.

      Да, именно так: сначала плоть, тонкая кожа, начинает чуть покалывать, потом разливается жаркое тепло, к сосудам приливает кровь, и боль становится просто невыносимой. Такой, как если бы вы отморозили себе конечность, только вся эта конечность теперь – моя голова.

      Господа полярники, если вы откопали мою голову, то почему не сварили сразу же из неё чёртов суп? Я вас не просил, честное слово, не просил извлекать меня из вечной мерзлоты…

      Иду.

      Вот