Честь за честь. Сага последнего тлухеди. Дмитрий Барков

в день падения её встретили в проливе недальнем кого-то из ситкинцев, ненависти к ним не имевшего. Тот прямо им ничего не сказал, но крепко советовал до темна туда не приближаться. К совету тому они прислушались и в пути своём задержались, а на следующем рассвете увидали издалека то пожарище уж малодымное. Предводитель их⁴² один в байдарке подплыл скрытно поближе, дабы что можно ещё разведать и поискать по берегам уцелевших. На месте крепости увидал он тлинкитов множество великое, празднующих победу с гвалтом и стрельбою ружейной и пушечной. С одной из лодок, его завидев, кричали, что русские целы и показать оных зазывали, да только он не поверил. И всё ж одного чудом выжившего толмача конягского они подобрали, который и поведал им подробности многие.

      Что до других, то артель небольшая била зверя морского на мясо и шкуры на дальнем от крепости Сивучьем Камне. Было там двое охотников из креолов⁴³, четверо русских со старшим их⁴⁴, двое не то трое бостонцев да несколько алеутских партовщиков и конягских каюров⁴⁵ с толмачом их. До того дней за несколько прибыл к ним доброжелатель из ситкинцев, в крепость плыть побоявшийся, и о готовящемся скором нападении поведал. Те же, по небрежению своему обычному, только посмеялись, а в крепость поспешить с известием и не подумали.

      Мяса же поболее заготовив и в байдару загрузив, через неделю только по хорошей погоде, наконец, отправились они в крепость. Уж дым завидев, неладное заподозрили, а возле самого мыса Гаванского подобрали с берега укрывшегося в лесу коняжского партовщика. Тлинкиты же, то увидав, на яку своих к ним кинулись. Оные же груз весь из байдары повыкинули и, парус подняв, по ветру для них доброму назад бросились. Берега едва достигнув, старший русский с пятью алеутами изо всех сил по стене каменной полезли, а наверх выбравшись по лесу разбежались. Остальные же лезть не рискнули и отбиваться на берегу стали.

      Один креол, который и бил сивучей, славился стрельбою отменной и в тот раз тоже не оплошал, чем вызвал в тлинкитах злобу лютую. Оный с ещё одним русским вдвоём, хоть и израненные изрядно, а в живых остались и пленены были, о чём, думаю, и пожалели немало.

      По обычаю заведённому пытали обоих старательно. Не вдруг, но повременно отрезывали оным уши, носы и другие части мелкие, в их же рты всё и забивая. Креол однако промучился недолго и богу душу отдал, а товарищ его русский более суток страдал, пока избавление смертное получил. Те же, кто по скале взобрался да в лесу затерялся, хоть и поскитались изрядно, но жизни свои сохранили.

      Большая же часть баб и девок из крепости и жила в неволю попали – кроме вышедших из подпола казарменного ещё и те, кто ягоды в поле собирали, да скрыться в лесу не успели.

      КОРОЛЕВСКИЕ ЛЮДИ И БОСТОНЦЫ

      МЕЖДУ ТЛИНКИТАМИ И РУССКИМИ

      Тогда в воды ситкинские зашёл корабль небольшой