Честь за честь. Сага последнего тлухеди. Дмитрий Барков

у всех на бочку поставив, да верёвку с петлёй на шею надели, тогда его люди пленников своих на берег вывели, добычу принесли и отдать всё уж были готовы. Он же сам долго и громко речь держал, бостонцев тех в коварстве

      и вероломстве с гневом в сердце обличая, ибо говорили они тлинкитам ещё недавно одно, а теперь делают вовсе иное. Укорял он их сильно в том, что сказывали, будто с русскими они не родня и разницы для них меж оными и тлинкитами нету вовсе, противу русских говорили и тлинкитов в обидах на них укрепляли по-всякому, ныне же обо всём запамятовали и тем русским словно родичами бесчестно стали. Ответа не услышав – да и что бы оные ответить смогли? – прокричал он своим на берег: «Убейте их всех!», что и было исполнено сразу. Тогда на корабле выпалила пушка, и повис он в петле, смерть приняв по-тлинкитски достойную.

      Тем временем день за днём пленников, а больше пленниц, до трёх десятков, да и шкуры бобра морского в крепости захваченные тлинкиты на корабли привозили. Королевский капитан уж собрался Скаутлелта с Катлианом отпускать. Русские же его уговаривали того не делать, а с собою забрать. Оный же, понимая, что с ситкинцами ему ещё торговать, так уж люто их озлоблять не решился. Однако согласился прежде истребовать у них ещё одного русского, о коем бабы освобождённые да доброжелатели ситкинские тайком от своих сказывали. А чтобы конец ожиданиям положить, паруса свои он поднял и вид отплытия сделал, чем своего и добился. Пленник и впрямь отыскался и доставлен был. Посему и тоёны оба домой отпущены были.

      Оный же капитан сразу на Кадьяк поспешил с Барановым торг вести. Бостонцы оба тоже не сильно замешкались. Один вслед королевским людям пошёл с мехами компанейскими, что им двоим при дележе достались. Как ныне уж понимаю я, не могли они их себе забрать, а право на награду за возврат русским имели. Тот же, кто в Хуцновском жиле зимою речи противу русских держал, к ним идти не решился, хоть знать не мог, прознали они чего иль нет, но ведь прознать-то и впрямь могли.

      Королевский капитан на Кадьяке поначалу держался строго, на берег не сходя и корабль соблюдая готовым к бою, да с Барановым прочинился недолго. Быстро он понял, что с этим правителем как торг не веди, а больше того, что тот сам предложит, не получишь. Посему и взял за возврат полона да шкур компанейских сколько дадено было. За то и сверх того свой товар всякий – с полдюжиной пушек да полсотней ружей и припасов к ним – продал весь без остатка, хоть и не по желанной цене, да и не в убыток. И пришедший вслед ему бостонец тоже в накладе не остался.

      *****

      ГИБЕЛЬ СИТКИНСКОЙ ПРОМЫСЛОВОЙ

      ПАРТИИ И СПАСЕНИЕ ЯКУТАТА

      Партия же промысловая, что из Михайловской крепости вышла, ни о чём таком не ведая, дело своё где-то в Проливах к югу вела исправно. Повинуясь плану общему, выследили её кэйковцы лишь парой дней после