Нестрашный суд. Владимир Юрьевич Василенко

Петрович приложил палец к губам.

      Анна Валерьевна кивнула.

      – Он все знает…

      – И надо же было звонить! Хотя, что ей оставалось… И я тоже хорош: взял и написал, что прыгнула женщина…

      Произнесшие это уставились друг на друга.

      – Ты говоришь обо мне в третьем лице?

      – Что́ он знает? Почему в третьем? Я говорю? Я молчу. Как он может знать то, что мы и сами толком не знаем.

      – Всё мы знаем. Ты просто устал. Ты же вчера согласился. Обычное секундное… – Анна Валерьевна покрутила поднятой рукой воображаемую лампочку … – а не… то, что ты там себе навоображал. Ты совершенно здоров.

      – В здравом уме и трезвой памяти… Недавно где-то прочел… кажется, у Набокова: писательское вдохновение не имеет ничего общего со здравым смыслом…

      – Я о том же. Функциональное отклонение. Не патологическое!

      – Ладно… Пишем.

      За окном нахмурилось.

      – Обычное… – произнес Марат. – С моста сигать – это такой обычай…

      Не перебивая, она смотрела на него, уставившегося в пустой бланк, продолжавшего:

      – …когда ни назад, ни вперед. Вперед, в Правобережье, нельзя. А назад, значит, можно? Туда, где днем принимали… отца Дарьи Денисовны. Со всеми почестями. По всему дипломатическому протоколу… На здоровье… Да и нет мне дела ни до него, ни до… Дело не в ком-то конкретном. А – в само́м деле. Дело. Дело. В том-то и дело, что «дело». Дела. Круговорот достижения целей. Целе… сообразность. Все повязаны… до того – что нет никаких отдельно взятых целей отдельно взятых особей, а есть пронизывающая всё и вся целесообразность. Согласующаяся с образами цель. Перед которой – призрак стрелка́: это его цель формируется живыми картинами, образованными принимающими себя за людей… Вот в чем дело, а не в желаниях. Что значит: тянет? «Меня к тебе тянет…» «Их потянуло друг к другу…» Потом оттянуло. Друг от друга. Обе вещи – желание, нежелание – достигнуты. Но сами по себе они, обе эти вещи – не цель: всего лишь подозрение цели, впечатление от этого подозрения, эмоция его воспоминания… Возможно, подозрение цели спасло тебе жизнь, отвлекло от опасного пункта твоей судьбы… Возможно, наоборот: нахлынувшее впечатление незапланированно породило новую жизнь… А сумма всех возможностей – целесообразность. В чьи сети меня уже не заманишь…

      – А куда заманишь?

      – А-а?.. Я что-то сказал?..

      По подоконнику забарабанил дождь.

      – «Вперед, в Правобережье, нельзя»… Какое счастье – думать, что можно… – под ровную заоконную дробь лился теперь в кабинете женский голос. – Отпустить себя в эту возможность, без оглядки. Только об этом и думать. Принадлежать себе, собою владеть – насколько все это в прошлом. Этот мой вопрос ему: «А куда заманишь?» – с этим чувством самозванки – самого́ тела чувством с этим новым его жильцом… Что́ может быть маяком в этом море, что́ может подсказать: да, это то самое – долгожданный берег?.. Ничто. Ничто не подскажет. Рядом с этим неверием… Это мое неверие в саму возможность. Единственно возможного. Неверие – в себя? (Кто сказал, что