Нестрашный суд. Владимир Юрьевич Василенко

Всех их притянуло друг к другу этим жестом освобождения от навязанного самому себе существования, но освобождение – не обретение. И слава богу. Потому что там, куда они так друг сквозь друга стремились, – тот самый один шаг от любви до ненависти, преодоленный. От взаимности без равенства до равенства без взаимности. От пары на мосту в финале «Ночного портье» до Анны на краю железнодорожной платформы. Любовь до гроба имеет единственный – веронский (он же «ночной-портьерный») – формат. В остальных случаях кончается не гробом, а, большей частью, детьми – продолжателями все той же игры.

      По-разному связанные со своими ангелами – это находящиеся в разных отношениях со своим, заполненным дьявольской тенью, небытием: стремящиеся к нему, стоящие на его пороге или уже пораженные его недостижимостью, другими словами – это люди с разным опытом освобождения от навязанного существования, то есть с разным вертикально-любовным опытом. Всё происходящее в обществе – горизонтальное взаимодействие этих разных людей, и причины всего происходящего – в различии человеческих вертикалей (попросту: душ).

      Ангел – хранитель человеческой души, человеческой сути, вылепленной из чего-то эфемерного, подобного квантовой неопределенности… вылепленной и не разорвавшей связи с этой эфемерностью… поднявшись в которую по этой сохраненной связи как по канату, можно, проникнув в связь чужую, спуститься по ней в сущность другого человека… Увидеть реальность его глазами, ощутить ее его чувствами, оживить себя его действиями… Какого другого? Того, с кем тесно сошелся на Земле, о ком много думал, и именно поэтому там, в неопределенности, можешь узнать, отыскать ее связь с его сутью, с его сознанием. А отыскав, можешь этой связью воспользоваться. Как воспользовался полковник для записи линии мысли по разгадке головоломки с мостом.

      О ком ты думаешь в эти последние дни? Об авторе головоломки, том, что «на Московском»? О рыжем ее исполнителе? О которых ты теперь узнал практически всё что нужно знать… Или о том, о ком не знаешь почти ничего? О том, кто все эти дни водил на поводке твое воображение? Не можешь смириться с оживленным тобой персонажем, из плоти и крови возвратившимся в дерево, в шпалинку головоломки? Хочешь проникнуться ощущениями неверно соединяемых деревяшек? Не веришь в разгадку? В головоломки вообще?

      О нем, да?.. Ты думаешь все эти дни о нем. Ну что ж. Фото… Досье…

      Странное фото. Странное досье.

      Ничего странного. Фото как у голливудских юбиляров в Фейсбуке – плавно меняющееся от детского до старческого лицо.

      До старческого?

      Да. Таким оно будет там, дальше.

      Но это уже не как в Фейсбуке.

      Естественно.

      И досье? Тоже: там, дальше?

      Можно крутить в обе стороны. Тебе ведь нужно не всё? Что-то определенное? Год. Месяц. День.

      *

      Каждый день по пути на работу в тень от железнодорожного моста въезжаешь как в мысль о символе своей жизни в последние полтора года: «мост – напрямки,