Нестрашный суд. Владимир Юрьевич Василенко

можно было ставки делать. Тотализатор открывать… Хорошо, что «Танчиков» тогда еще не было.

      – Как мы тебя чуть не убили с этой твоей… как она там?.. Диванчики перекатывать-переставлять в коридорчиках, чтоб основной диванчик из начала в конец провести.

      – Кто ж знал, что она на 47-м уровне изначально стояла? Из пятидесяти. Там же потихоньку-полегоньку с первого уровня надо было осваивать. Это ж не волк-коза-капуста в лодке на переправе.

      – Нет, но закрыться и пять часов золотого игрового времени диванчики катать!..

      – Получилось же. Знаешь, все эти IQ тесты – не то. Потому что там надо быстро.

      – …А если идешь не туда, то чем медленнее, тем лучше. Я помню… И мы, как идиоты, под дверью! Вместо того, чтоб взломать и…

      – Не взломали же.

      – Не взломали… Старлей: «Кто закрылся? – Панкратов. – Разойдись»… Давай! За наше человеколюбие! И за твою усидчивость. За самого отважного курсанта Академии, каждую ночь рисковавшего погибнуть… от оборвавшихся книжных полок над кроватью в общаге. Ха-ха-ха!.. И – ни Конан Дойла, ни – Сименона… ни – Пуаро, ни – мисс… мисс… мисс Марпл!.. А-а-а!.. – Раков провел по лицу ладонью, собрав в нее остатки смеха. – Ладно-ладно: за твою легендарную раскрываемость. Будь!

      – Были. Были. И Эдгар По, и Конан Дойл, и Агата Кристи. И Лев Овалов. На первом же курсе зачитали. Испарились. Пришлось осваивать Достоевского с Набоковым. Ты же к нам на втором курсе пришел, так что просто не видел, с чего начиналось… А ты, значит… – выпив-выдохнув, кивнул в раскрытую дверь кабинета майор…

      – Ну, не на всех же старлей в Академии глаз положил.

      – Что имеешь в виду?

      – Сейчас ты начнешь, что не в курсе, благодаря кому ты так стартанул. После Академии.

      – А я стартанул?.. Совершенно не в курсе.

      – Я тоже. Не в курсе был. До того дня на картошке. Помнишь? Головоломку со шпалами. Вижу: помнишь. Это он мне ее вручил: «Отдашь Панкратову. Дашь время до утра»…

      – Что это мы вдруг о нем?.. – помолчав, спросил майор. – Не знаешь, кстати, где он?

      – Почему не знаю… На Московском.

      – К…как?.. Когда это случилось?..

      – В позапрошлом… Личное участие товарища полковника в операции. С таким вот финалом. Ну, давай. Помянем… Стоя. Не чокаясь…

      С тяжелым сердцем от неожиданной вести Панкратов с рюмкой в руке обернулся на возникшую в дверях из комнатки в кабинет… возникшую в раскрытом дверном проеме фигуру…

      – Здравия желаю, товарищ пол… – вытянувшийся Раков расслабился в ответ на махнувшую руку только что помянутого…

      – Заканчивайте этот спектакль, – указал товарищ полковник на почти пустую бутылку. – Вылезайте из вашей норы на свет. Раков, окно там прикрой, но не закрывай: пусть выветрится. Курево, естественно. Оба, кстати, себя раскрыли: перегара нет. И друг перед другом, и перед таким вот вошедшим. Чтишь, Панкратов, инструкции, молодец. Ну, что… рассаживайтесь… Раков, выключай…

      – Уже.

      – Панкратов, вопросы есть?

      – Да, в общем, один… – пришедший в себя майор